Кто террорист. Самые известные террористы

Суть терроризма – насилие с целью устрашения. Субъект террористического насилия – отдельные лица или неправительственные организации. Объект насилия – власть в лице отдельных государственных служащих или общество в лице отдельных граждан (в том числе иностранцев, или госслужащих иных государств). Кроме того – частное и государственное имущество, инфраструктуры, системы жизнеобеспечения. Цель насилия – добиться желательного для террористов развития событий – революции, дестабилизации общества, развязывания войны с иностранным государством, обретения независимости некоторой территорией, падения престижа власти, политических уступок со стороны власти и т.д.

Определение терроризма представляется непростой задачей. Формы и методы террористической деятельности существенно менялись со временем. Это явление имеет устойчивую негативную оценку, что порождает произвольное толкование. С одной стороны, существует тенденция неоправданно расширенной трактовки, когда некоторые политические силы без достаточных оснований называют террористами своих противников. С другой – неоправданного сужения. Сами террористы склонны называть себя солдатами, партизанами, диверсантами в тылу противника и т.д. Отсюда трудности как юридически-правовых дефиниций, так и общетеоретического осмысления терроризма.

Законодатели разных стран не пришли к единому определению терроризма. Исследуя и обобщая деяния и признаки составов преступлений террористической направленности, записанных в Уголовных кодексах государств – участников СНГ , В.П.Емельянов конструирует следующее определение терроризма: терроризм – это публично совершаемые общеопасные действия или угрозы таковыми, направленные на устрашение населения или социальных групп, в целях прямого или косвенного воздействия на принятие какого-либо решения или отказ от него в интересах террористов.

Терроризм связан с более общим, родовым для него понятием террора. Террор – способ управления обществом посредством превентивного устрашения. К этому способу политического действия могут прибегать как государство, так и организации (или силы) ставящие перед собой политические цели. Многие годы тактика превентивного устрашения, вне зависимости от характера субъекта террористического действия, обозначалась общим понятием террор. В 1970–1980-х сложилось терминологическое различение террора и терроризма. Сегодня «террор» трактуется как нелегитимное насилие со стороны государства по отношению к обществу в целом либо к диссидентам и оппозиции. «Терроризм» – практика нелегитимного насилия, реализуемая противостоящими государству силами и организациями.

Террор опирается на насилие и достигает своих целей путем демонстративного физического подавления любых сколько-нибудь активных противников с тем, чтобы запугать и лишить воли к сопротивлению всех потенциальных противников власти. Важно подчеркнуть, террор – политика превентивного насилия и это отличает его от самых жестких репрессий по отношению к нарушителям законов. К террору прибегает власть, стремящаяся радикальным образом изменить существующий порядок вещей. В таких случаях, как иностранное завоевание, или социальная революция, или утверждение авторитаризма в обществе с демократическими традициями – то есть всякий раз, когда политическая реальность изменяется радикально, и эти перемены неизбежно вызывают сопротивление значительной части общества – в арсенале политических стратегий новой власти лежит политика террора.

Слова «терроризм», «террорист», «теракт» представляют собой кальки с английского (terrorism, terrorist, act of terrorism). По своему исходному смыслу, все они связаны с террором, как политикой устрашения. Но здесь решающее значение приобретают различия. Прежде всего, субъектом террористической деятельности, то есть террористом, как правило, является не государство, а организации, ставящие перед собой политические цели – приход к власти, дестабилизацию общества, подталкивание его к революции, провоцирование вступления в войну и т.д.

Обязательное условие терроризма – резонанс террористической акции в обществе. Терроризм принципиально декларативен. Широкое распространение информации о теракте, превращение его в наиболее обсуждаемое событие представляет собой ключевой элемент тактики терроризма. Оставшийся незамеченным или засекреченный теракт утрачивает всякий смысл.

Это отличает террористический акт от таких близких явлений, как диверсия или политическое убийство. Диверсия – силовая акция подрывного характера осуществляемая спецслужбами государства. Диверсия ценна непосредственным уроном противнику, общественный резонанс операции не интересует диверсанта и даже опасен. В идеале диверсия имитирует техногенную катастрофу, несчастный случай или силовую акцию, совершенную другой силой. Такие диверсии, как политические убийства, совершенные спецслужбами, реальные исполнители предпочитают сваливать на ложных виновных.

Общественный резонанс на террористический акт необходим террористам для изменения общественных настроений. Теракты воздействуют на массовую психологию. Террористические организации демонстрируют свою силу и готовность идти до конца, жертвуя как собственными жизнями, так и жизнями жертв. Террорист громогласно заявляет, что в этом обществе, в этом мире есть сила, которая ни при каких обстоятельствах не примет существующий порядок вещей и будет бороться с ним до победы, или до своего конца.

Террористический акт:

1. Демонстрирует обществу бессилие власти. В той точке времени и пространства, где произошел теракт, власть утратила монополию на насилие, были вызывающе нарушены законы и установления власти. В зоне теракта реализовалась альтернативная власть.

2. Создает прецеденты активного неповиновения и силового противостояния власти. Идеологи терроризма называют это «пропагандой действием». Теракт содержит в себе призыв к силам, сочувствующим делу террористов, присоединиться к активному противостоянию власти.

3. Как правило, активизирует любые силы и настроения, оппозиционные власти, в том числе и дистанцирующиеся от тактики терроризма. Теракт трактуется как бесспорный признак острого кризиса в обществе. Все это подталкивает общество, а за ним и власть, к уступкам политическим силам, использующим тактику терроризма.

4. Ударяет по экономике, снижает инвестиционную привлекательность страны, ухудшает ее имидж, снижает поток международных туристов и т.д.

5. Подталкивает страну к радикализации политического курса, к авторитарным формам правления. Часто такая эволюция соответствует целям террористов.

Терроризм представляет собой наиболее опасный (по критерию вложенные ресурсы / полученный результат) способ политической дестабилизации общества. Такие способы дестабилизации как военная интервенция, восстание, развязывание гражданской войны, массовые беспорядки, всеобщая забастовка и др. требуют значительных ресурсов и предполагают широкую массовую поддержку тех сил, которые заинтересованы в дестабилизации. Для разворачивания кампании террористических актов достаточно поддержки дела террористов сравнительно узким слоем общества, небольшой группой согласных на все крайних радикалов и скромных организационно-технических ресурсов. Терроризм подрывает власть и разрушает политическую систему государства. Юристы относят террористические действия к категории «преступлений против основ конституционного строя и безопасности государства».

Согласно общему мнению правоведов, терроризм в любых своих формах является наиболее общественно опасным из всех преступлений, описываемых уголовным законодательством (в санкциях статей, предусматривающих уголовную ответственность за преступление террористического характера, должно быть самое суровое наказание, из всех видов наказаний предусмотренных уголовным законом).

Условия возникновения терроризма.

Терроризм не относится к повсеместным явлениям. Использование этой тактики предполагает набор социокультурных и политических характеристик общества. Если эти характеристики отсутствуют, тактика терроризма реализована быть не может.

Теракт требует общенациональной, а в идеале глобальной аудитории. Из этого следует первое условие возникновения терроризма – формирование информационного общества. В своих современных формах терроризм возникает в 19 в. в Европе. То есть там, где возникает общество, регулярно читающее газеты. И далее, чем мощнее становятся средства массовой информации, чем более пронизывают собой общество, чем выше их роль в формировании общественных настроений – тем шире волна терроризма. По мере того, как привычка читать газеты и журналы дополняется привычкой слушать радио, смотреть телевизор, «сидеть» в интернете, растет поле потенциального воздействия терроризма на общество, ширятся его возможности. Здесь значимы как технологические, так и политические предпосылки. Тоталитарные режимы, располагающие технологическими аспектами информационного общества (фашистская Германия, СССР, Северная Корея), но при этом блокирующие свободный обмен информацией полицейскими методами, не так уязвимы для терроризма.

Второе условие возникновения терроризма связано с природой технологии и законами развития технологической среды человеческого существования. Суть дела в том, что по мере разворачивания научного и технического прогресса, техногенная среда становится все более сложной и уязвимой. Развитие техники дает человеку возможность точечно разрушать социальную, технологическую и природную среду.

Для разрушения какого-либо материального объекта необходима энергия, равная или соотносимая с энергией, необходимой для создания этого объекта. В древности разрушение плотины или пирамиды потребовало бы значительного числа людей и достаточно длительного времени, а такое действие не осталось бы незамеченным. Развитие технологии позволило аккумулировать энергию и точечно использовать ее для разрушения предметной или природной среды. Кинжал и арбалет уступают место динамиту, винтовке с оптическим прицелом, гранатомету, компактной ракете класса «земля-воздух» и т.д.

Технологическая среда становится все более плотной и более уязвимой. Возможности государства блокировать деятельность террористов в каждой точке социального пространства в любой произвольный момент оказываются ниже возможностей злоумышленников нанести удар. В современном мире техногенные катастрофы происходят и безо всякого вмешательства террористов.

Третье существенное условие возникновения терроризма связано с размыванием традиционного общества и формированием общества модернизированного, ориентированного на либеральные ценности. Терроризм возникает тогда, когда на смену традиционной культуре приходит общество, знакомое с концепцией общественного договора. Либеральные ценности и идеи общественного договора дают представление о гарантированности человеческой жизни и ответственности власти перед гражданами.

Теракты громогласно возвещают о том, что власть не способна гарантировать жизнь, здоровье и спокойствие граждан; следовательно, власть ответственна за это. Здесь – суть механизма политического шантажа, который используют террористы. Если же общество никак не реагирует на акции террористов, или объединяется вокруг власти предержащей, то терроризм утрачивает всякий эффект.

Четвертое условие терроризма – реальные проблемы, возникающие в ходе исторического развития. Они могут иметь самое разное измерение – политическое, культурное, социальное. В благополучной стране возможны одиночные акты психически неуравновешенных маргиналов, но терроризм как явление слабо выражен. Самые частые основания терроризма – сепаратизм и национально освободительные движения, а также религиозные, этнические, идеологические конфликты. Терроризм – явление, присущее кризисным этапам модернизационного перехода. Характерно, что завершение модернизационных преобразований снимает основания для терроризма.

Терроризм возникает на границах культур и эпох исторического развития. Самый яркий пример этого – ситуация в Израиле и Палестинской автономии, где исламский мир сталкивается с выдвинутым вглубь Азии форпостом европейской цивилизации, и глубоко традиционное палестинское общество соприкасается с модернизированным обществом Израиля. Культурно и стадиально однородные общества (Голландия, Швейцария) более защищены от терроризма.

Терроризма нет, и не может быть в тоталитарных и авторитарных обществах. Здесь нет условий его возникновения, а любые проявления антигосударственной деятельности чреваты террором против целых регионов, народов, конфессий или социальных категорий. В равной степени, терроризм не эффективен в распадающихся странах, где власть рассыпалась и не контролирует общество – таких как Сомали или Афганистан .

Терроризм возможен при условии сочувствия делу террористов хотя бы части общества. В отличие от диверсантов – специально подготовленных профессионалов, которые могут работать во враждебном окружении – террористы, так же как и партизаны, нуждаются в поддержке среди населения. Утрата этой поддержки ведет к угасанию террористической деятельности.

Терроризм является индикатором кризисных процессов. Это – аварийный канал обратной связи между обществом и властью, между отдельной частью общества и обществом в целом. Он свидетельствует об остром неблагополучии в некоторой зоне социального пространства. В этом отношении, терроризм не имеет чисто силового, полицейского решения. Локализация и подавление террористов – лишь часть борьбы с этим злом. Другая часть предполагает политические, социальные и культурные преобразования, которые снимают основания для радикализации общества и обращения к терроризму.

Типология и классификация.

Учитывая бесконечное многообразие, смыкание и переплетение различных форм терроризма, его классификация является непростой задачей.

По характеру субъекта террористической деятельности, терроризм делится на:

1. Неорганизованный или индивидуальный .

В этом случае теракт (реже, ряд терактов) совершает один-два человека, за которыми не стоит какая-либо организация. Индивидуальный терроризм наиболее редкое явление в современном мире. Примером может служить выстрел Веры Засулич в петербургского градоначальника Трепова (январь 1878);

2. Организованный, коллективный – террористическая деятельность планируется и реализуется специальной организацией. Организованный терроризм – самый распространенный современном мире.

По своим целям терроризм делится на:

1. Националистический – преследует сепаратистские или национально освободительные цели;

2. Религиозный – связан либо с борьбой приверженцев одной религии с приверженцами другой, либо преследует цель подорвать светскую власть и утвердить власть религиозную.

3. Идеологически заданный, социальный – преследует цель коренного или частичного изменения экономической или политической системы страны. Иногда это вид терроризма называют революционным . Примером идеологически заданного терроризма служат – анархистский, эсеровский, фашистский, европейский «левый» терроризм и др.

Однако преследуемые цели могут переплетаться. Так, использующая методы терроризма «Курдская рабочая партия» преследует цели создания национального государства и одновременно – социального преобразования общества в духе марксизма (см. КУРДЫ И КУРДСКИЙ ВОПРОС).

Помимо этого, существуют движения, не укладывающиеся в предложенные классификации. К примеру, террористическая группировка «Мы, кто строили Швецию», протестовавшая против проведения в Швеции Олимпийских игр, провела ряд взрывов на спортивных объектах в 1997.

Другим примером служит колумбийская организация «Экстрадитаблес» («Подлежащие выдаче»). Ядро организации составляют преступники-наркоторговцы, подлежащие выдаче в США. «Экстрадитаблес» совершают нападения на чиновников, полицейских, известных политических и общественных деятелей, всех активно выступающих против наркоторговли. Поводом для террористических акций может послужить полицейская операция против наркомафии или выдача американскому правосудию очередного мафиозного босса.

Перечень террористических организаций.

Составить реестр террористических организаций, даже ограничив себя последними десятилетиями, крайне сложно. Составление списка террористических организаций, охватывающего всю историю терроризма задача еще более сложная и вряд ли осуществимая.

Одна и та же организация часто фигурирует под разными названиями. Террористические организации переживают расколы; из материнской организации выделяются новые. Существуют организации – фальшивки, организации – однодневки. Кроме того, террористические организации разномасштабны. Рядом с действенными, большими существовали и существуют крошечные. Все это порождает проблемы с верификацией и классификацией существующих данных.

Исследователи выделяют наиболее опасные организации, способные развернуть массовый террор. Среди них – шиитская «Хезболла» (Партия Аллаха) со штаб квартирой в Ливане, палестинские «ХАМАС» (Исламское движение сопротивления) и «Исламский Джихад», тамильские «Тигры освобождения Тамил Элама» в Шри Ланке, «Аль Кайда» Осамы бен Ладена , «Курдская рабочая партия» Абдуллы Оджалана, египетские «Аль Джихад» («Священная война») и «Вооруженная исламская группа».

Формы и методы терроризма.

Анализируя методы террористической деятельности, исследователи выделяют:

1. Взрывы государственных, промышленных, транспортных, военных объектов, редакций газет и журналов, различных офисов, партийных комитетов, жилых домов, вокзалов, магазинов, театров, ресторанов и т.д.

2. Индивидуальный террор или политические убийства – чиновников, общественных деятелей, банкиров, сотрудников правоприменяющих органов и т.д.

3. Политические похищения. Как правило, похищают крупных государственных деятелей, промышленников, журналистов, военных, иностранных дипломатов и т.д. Цель похищения – политический шантаж (требования выполнения определенных политических условий, освобождения из тюрьмы сообщников, выкуп и т.д.)

4. Захват учреждений, зданий, банков, посольств и т.д., сопровождающийся захватом заложников. Чаще всего за этим следуют переговоры с представителями властей, но история знает и примеры уничтожения заложников. Обладание заложниками позволяет террористам вести переговоры «с позиции силы». Сегодня это одна из наиболее распространенных форм терроризма.

5. Захват самолетов, кораблей или других транспортных средств, сопровождающийся захватом заложников. Эта форма террористической деятельности получила широкое распространение в 1980-х.

6. Ограбление банков, ювелирных магазинов, частных лиц, взятие заложников с целью получения выкупа. Грабежи – вспомогательная форма террористической деятельности, обеспечивающая террористов финансовыми ресурсами.

7. Несмертельные ранения, избиения, издевательства. Эти формы террористического нападения преследуют цели психологического давления на жертву и одновременно являются формой так называемой «пропаганды действием».

9. Использование отравляющих веществ и радиоактивных изотопов.

Арсенал методов и форм терроризма постоянно расширяется. Сейчас уже говорят о компьютерном терроризме. В принципе, любые инфраструктуры общества, любые промышленные объекты, технологические структуры, хранилища отходов, повреждение которых чревато экологическими катастрофами, могут стать объектом атаки террористов.

Предыстория терроризма.

Еще в I в. н.э. на территориях ныне занимаемых государством Израиль действовала организация сикариев , боровшаяся против римлян за автономию провинции Фессалоник. Сикарии убивали римлян и представителей еврейской знати, сотрудничавших с Римом. Убийство совершалось коротким мечом «сикой», в соответствии с определенными ритуалами.

В 11–13 вв. мусульманская шиитская секта исмаилитов , более известная под именем ассасинов практиковала физическое уничтожение представителей власти в Сирии, т.е. халифов-инородцев. Послушники-фидаи по приказу своего повелителя, некоего Старца горы, убивали любого обреченного на смерть, несмотря на любые меры предосторожности. Ассасины просуществовали до 1256, когда оплот секты – крепость Аламут – пал под ударами монголов.

В 12–13 вв., на фоне борьбы Рима с королевскими династиями Европы, религиозные авторитеты католической церкви обосновали правомочность убийства монархов поданными – монархомахии. К 16 в. идеи монархомахии становятся необычайно актуальными. Были убиты противники воинствующего католицизма Вильгельм Оранский (1584), Генрих III (1589) и Генрих IV (1610).

Историки терроризма обязательно упоминают так называемый «пороховой заговор» Гая Фокса (1605). Капитан английской армии Гай Фокс возглавил заговор против парламента и короля Якова I. Предполагалось взорвать здание парламента, в котором должен был присутствовать король. Заговор преследовал цель реставрации католицизма.

В июле 1793 французская аристократка Шарлотта де Корде заколола кинжалом члена Конвента, председателя Якобинского клуба Жана Поля Марата . Причиной послужил кровавый террор, развязанный якобинцами после падения жирондистов.

История терроризма.

В США на межвоенный период приходится некоторая активизация Ку-Клукс-Клана. Клан совершает теракты против религиозных и расовых меньшинств.

К концу 1970-х в западных странах формируются спецподразделения для борьбы с терроризмом. Эти подразделения достаточно быстро накопили необходимый опыт и превратились в эффективный инструмент борьбы с террором. Структурам международного терроризма все более эффективно противостоит сотрудничество антитеррористических служб.

Союз спонсоров терроризма из соцлагеря и светских режимов арабского мира характеризовал первый этап роста терроризма на Востоке. В конце 1970-х в исламском мире начинается поворот от светских ориентиров к исламских ценностям. Иранская революция (1978) знаменовала эпоху наступления религиозного фундаментализма. Фундаменталистский радикализм отличается предельным накалом страстей и глобальными устремлениями. На место локальной по своей природе «помощи нашим арабским братьям» в 1980-х – 1990-х приходит не знающая границ, священная «война с неверными» – Джихад.

Особого упоминания заслуживает ситуация в Индии. Полиэтничное и поликонфессиональное, индийское общество развивается весьма болезненно. Межэтнические стычки и межконфессиональные беспорядки происходят регулярно. Террор стал устойчивым элементом индийской реальности. Среди наиболее громких актов убийство индуистами-фундаменталистами премьер-министра Индиры Ганди (1984). Убийство премьер-министра Раджива Ганди (1991) осуществила базирующаяся в Шри-Ланке организация «Тигры освобождения Тамил-элама» (Liberation Tigers of Tamil Eelam). Помимо этого, один из устойчивых центров терроризма – территории штата Джамму и Кашмир, примыкающие к Пакистану и населенные преимущественно мусульманами.

Разгром и увядание левого терроризма непосредственно предшествовали краху мирового коммунизма. Распад коммунистического лагеря, отход Китая от идей Мао задали мироощущение, в котором леворадикальная идеология не работает. Исчезли большие коммунистические спонсоры терроризма. Зато (за счет переходных стран бывшего коммунистического лагеря) расширилось поле для терроризма. Сохраняется и растет арабо-мусульманский очаг терроризма. Кроме того, сохраняется традиционный сепаратистский терроризм в Европе, Индии, Шри-Ланке и других странах.

В последние годы сложилась так называемая «дуга нестабильности», тянущаяся от Индонезии и Филиппин до Боснии и Албании. Одна из примет этой дуги – терроризм, направленный против носителей неисламской (европейской, христианской, иудаистской, индуистской) идентичности или носителей светских, секуляристских ценностей в традиционно исламских странах. Это позволяет таким крупным теоретикам международных отношений как Самуэл Хантингтон говорить о межцивилизационном противостоянии переживающего кризис модернизации исламского мира и динамичной цивилизации Запада.

В 1990-х на территории распавшейся Югославии возник новый очаг терроризма. К его методам прибегали разные этнически и конфессионально маркированные силы. Это были албанцы, боснийцы, сербы, хорваты. В последнее время, по мере стабилизации политической ситуации, здесь наблюдается спад террористической активности. Однако, югославский терроризм жив. Политическое убийство премьер министра Сербии Зорана Джинжича (2003) потрясло всю страну.

В 1990-х возник очаг терроризма на территории Алжира. В 1992 правящий светский режим отменил результаты выборов, на которых одержала победу фундаменталистская политическая организация – Исламский Фронт Спасения. Следствием этого стало развязывание волны терроризма. Власть ответила жесточайшими репрессиями. Практически в стране развернулась гражданская война. Террор власти и терроризм религиозных фанатиков привели к чудовищным по масштабам жертвам. Погибли десятки тысяч людей. Алжирский терроризм отличало широкое применение массового безадресного террора. Ситуация нормализовалась лишь к концу десятилетия.

В Израиле напор терроризма нарастал в течение всех 1990-х. Здесь терроризм – очевидный инструмент политического давления на Израиль. Теракты происходят практически ежедневно. Сложилась патовая ситуация: Израиль не может уничтожить инфраструктуру и базу терроризма, а единый фронт антиизраильских сил (ООП, арабский терроризм, государства-спонсоры терроризма) не может уничтожить Израиль.

Примета десятилетия – нескончаемая война в Афганистане. А также, войны в Чечне, Югославии. На этих площадках вызревают террористические организации, происходит профессионализация террористов, складывается интернациональное сообщество воинов Джихада. В Афганской войне вызрела организация Усамы бен Ладена «Аль Кайда» . Это интернациональная организация исламских фундаменталистов, осуществляющая боевые операции по всему миру. Ударной силой Аль Кайды являются ветераны войны в Афганистане. Основная цель – ниспровержение светских режимов в исламских государствах и установление исламского порядка, основанного на шариате. Главный противник – США. В 1998 Бен Ладен объявил о создании международной организации «Исламский мировой фронт для джихада против евреев и крестоносцев», в который, наряду с Аль Кайдой, вошли алжирские, пакистанские, афганские, кашмирские и др. террористические организации. Координируя свои действия, эти организации оперируют практически на всем пространстве исламского мира (в Афганистане, Алжире, Чечне, Эритрее, Косово, Пакистане, Сомали, Таджикистане, Йемене).

Терроризм в России.

В 1850-х в эмиграции начал формироваться круг теоретиков революционного насилия – Бакунин , Лавров , Ткачев, Степняк-Кравчинский . Осмысливая опыт Великой французской революции, европейских революций 1848, Парижской коммуны, опыт конспиративной организации «Молодая Италия», вдохновляясь подвигами Гарибальди, теоретики будущей революции нащупывают эффективные организационные и тактические формы насильственного изменения общественного строя в России.

За словами последовали действия. Член группы Ишутина Д.Каракозов в 1866 совершает неудавшееся покушение на Александра II. В 1887 в Париже на жизнь царя покушается польский эмигрант А.Березовский. В 1878 был убит жандармский генерал Мезенцев. В 1879 – харьковский губернатор Кропоткин (двоюродный брат знаменитого анархиста). В 1879 в России возникла террористическая организация «Народная воля». В 1879 народовольцы вынесли «смертный приговор» Александру II . Было сделано восемь покушений. Последнее – 1 марта 1881 завершилось убийством царя. За этим последовал ультиматум наследнику с требованиями глубоких политических преобразований. Однако «народные массы» не оправдали надежд террористов: вместо долгожданной революции начались еврейские погромы. Вскоре организация была разгромлена.

Отличительной особенностью дореволюционного российского терроризма было благожелательное отношение к террористам образованного общества. Крестьянство было далеко от этой темы или относилось к бомбистам негативно. Люди, отрицавшие тактику террора по моральным или политическим соображениям, находились в абсолютном меньшинстве. Аргументы для оправдания революционного террора черпались в сокрушительных оценках российской реальности. В террористах видели подвижников идеи, жертвующих своей жизнью во имя высоких целей.

Самым ярким проявлением этих общественных настроений был оправдательный вердикт суда присяжных по делу Веры Засулич , совершившей покушение на жизнь петербургского градоначальника Ф.Трепова. Взволнованная сообщением о совершенном по приказу Трепова несправедливом наказании политического заключенного Боголюбова, Засулич стреляла в градоначальника. Речь защитника завершалась словами «Да, она может выйти отсюда осужденной, но не выйдет опозоренной…». Значительная часть образованного общества восхищалась террористами.

Если в других странах террористы похищают людей в целях борьбы с государством, то для колумбийских революционеров это самостоятельный источник дохода. Для РВСК похищения людей – третий по значению источник дохода после контроля над наркотиками и вымогательства, а для НАО – второй после вымогательства. От индивидуальных похищений партизаны стали переходить к массовым. Так, 30 мая 1999 партизанами из НАО в одной из церквей Кали было захвачено сразу 150 человек.

Колумбийский пример, когда террористические организации образуют «государство в государстве», исключителен, но не так уж уникален. По некоторым данным, ФАТХ имеет годовой бюджет в 7–8 млрд. долл., что вдвое больше, чем ВНП Иордании. Впрочем, большинство других террористических организаций имеют более скромные доходы: так, на конец 1990-х бюджет Временной ИРА оценивали в 3,5 млн. долл. в год, «Тигров освобождения Тамил Элама» – 82 млн.

Юрий Латов

Международный терроризм.

Международный терроризм – существенный элемент международного преступного сообщества. Как и преступное сообщество, международный терроризм силен срастанием с государством. Разница состоит в том, что союз террористов и государства обеспечивается не коррупцией, а сознательным политическим выбором правящих режимов государств-спонсоров терроризма.

Противостояние государства и отдельной террористической организации развивается по определенному сценарию. Во второй половине 20 в. между возникновением активной террористической организации и ее разгромом в среднем проходит 3–5 лет. Иными словами, террористическая организация сама по себе, всегда проигрывает государству. Если же за спиной этой организации стоит «освобожденный район» неподконтрольный власти и управляемый антиправительственными повстанцами, или другое государство, то террористическая активность может продолжаться практически бесконечно.

Обычно новая террористическая организация неизбежно пронизывается агентурой спецслужб. Боевиков арестовывают или уничтожают в ходе спецопераций. Средний срок активной деятельности террориста составляет три года. Далее он либо погибает, либо попадает в тюрьму. Необходимы значительные организационно-технические и финансовые ресурсы для постоянного воспроизводства разрушаемой структуры терроризма. Необходимы базы, инструкторы, оружие и другое оборудование, каналы внедрения, фальшивые документы, данные разведки и т.д. Одним словом, эффективная террористическая деятельность требует сегодня полновесной поддержки государства-спонсора.

Заметим, что одно государство не может содержать всю систему международного терроризма. Для воспроизводства системы международного терроризма необходима коалиция нескольких государств (охватывающих разные континенты, представляющих разные расы и цивилизации). Такая коалиция сложилась во второй половине 20 в. Тактический союз спонсоров терроризма из стран социализма и авторитарных режимов арабского мира обеспечил разворачивание глобального наступления терроризма в 1960–1970-х.

К настоящему времени палитра государств-спонсоров терроризма уменьшилась в объеме и существенно изменилась. После 11 сентября 2001 возникли реальные предпосылки формирования глобальной антитеррористической коалиции. На наших глазах происходит утверждение нормы международных отношений, согласно которой доказанное спонсорство терроризма оказывается достаточным основанием для силовых акций против страны-спонсора, вплоть до свержения правящего режима. Разрушение связки терроризм-государство призвано решить проблему международного терроризма. Лишенные ресурсов государства и поддержки спецсужб, террористы не смогут продолжать свою деятельность в прежнем объеме. Одиночные теракты, по-видимому, неустранимы. Что же касается организованного терроризма, то без поддержки извне он возможен лишь как одна из форм гражданской войны (герильи), как предвестник разворачивающейся революции. Иными словами, в том случае, когда за террористами стоит значительная часть населения.

Можно заметить, что история изживания работорговли разворачивалась аналогичным образом. Вначале, работорговля была запрещена как международная практика. Лидеры мирового сообщества (в данном случае, Великобритания) навязали правителям традиционных обществ Востока запрет на работорговлю. Лишившись поддержки государства и статуса легальной деятельности, работорговля была задушена полицейскими мерами.

Терроризм в контексте всеобщей истории.

Терроризм – одна из форм проявления социального конфликта. Он возник тогда, когда сложились необходимые для этого предпосылки, и стал существенным фактором истории человечества. В ряду других (как радикалистских, так и нерадикалистских) форм обратной связи общества и власти, имущих и неимущих, доминирующих сил и меньшинств, как яркое средство протеста против нетерпимого положения вещей, терроризм сыграл свою роль в эволюции европейский культуры. Распад традиционных и колониальных империй, становление системы национальных государств, утверждение прав меньшинств, создание эффективного социального государства, формирование демократических механизмов трансформации общества снимало основания для обращения людей к крайним формам протеста против существующего положения вещей. Далее, развитие нравственного сознания, утверждение либеральных ценностей делает невозможным обращение к террору по моральным соображениям. Такова в общих чертах эволюция общества, задающая изживание терроризма в странах европейской культуры.

В тех странах Азии или Латинской Америки (и частично на Балканах), где оперируют сегодня террористы, ситуация иная. В этих регионах терроризм не изжит исторически. Здесь внеправовое насилие считается в порядке вещей. Однако терроризм выплескивается и на пространства благополучного Запада

Международный терроризм представляет собой механизм воздействия коалиции немодернизированных (вернее, частично модернизированных) традиционных обществ на мир либеральной цивилизации. Являясь источником общемировой динамики, западный мир дестабилизирует развивающиеся страны. В этом нет злого умысла со стороны Запада. Динамичные общества по своей природе эффективнее застойных и разлагают традиционный мир. Однако идеологи Традиции осмысливают эту закономерность мировой истории как заговор, направленный против традиционного мира. Представляют лидеров мировой динамики в образе «Дьявола», говорят о «крестоносцах», о «мировом владычестве масонов» и т.д. Силы, поддерживающие международный терроризм, стремятся дестабилизировать Запад, оторвать от него страны, недавно избравшие либеральный путь, изменить вектор исторического развития.

Терроризм сегодня – эффективное средство воздействия, избранное коалицией наиболее радикальных антилиберальных сил. Эта коалиция находит себе союзников, как в самих обществах Запада, так и в постоянно растущей на Западе среде иммигрантов из Азии и Африки. Современный терроризм использует природу либерального общества, спекулируя на сущности либерального государства и ставит своей стратегической целью разрушение этого общества.

Глубинный эффект терроризма – трансформация принципов либерализма. Террористы подталкивают объекты террора к отказу от либеральных ценностей, от гражданских прав и свобод. Толкают власть на путь тотального контроля, стремятся разрушить структуры гражданского общества. Терроризм легко победить его же собственным оружием. Государственный террор сметает структуры терроризма. Однако этот путь борьбы с терроризмом закрыт. Задача состоит в том, чтобы разрушить терроризм, не пожертвовав базовыми принципами либеральной цивилизации.

Современный международный терроризм – очередной исторический вызов либеральной цивилизации. Все мы – не только свидетели, но и участники этой драмы.

Игорь Григорьевич Яковенко

Литература:

Засулич В.И. Воспоминания . М., 1931
Орсини Ф. Воспоминание . М., 1934
Гейден К. История германского фашизма . М. – Л., 1935
Виктюк В.В., Эсфиров С.Ф. «Левый» терроризм на Западе: история и современность . М., 1987
Бурцев В.Л. В погоне за провокаторами . Репр. изд. М., 1989
Мельгунов С.П. Красный террор в России . М., 1990
Герасимов А.В. На лезвии с террористами . М., 1991
Савинков Б. Воспоминания террориста . М., Слово, 1991
Кошель П.А. История российского терроризма . М., 1995
Будницкий О.В. История терроризма в России . – Изд. 2-ое. Ростов-на Дону, 1996
Проблемы борьбы с терроризмом на современном этапе . Владимир, 1996
Одесский М.Ф. Фельдман Д.М. Поэтика террора . 1997
Анна Гейфман. Революционный террор в России 1894–1917 . М., 1997
Татьяна Кравченко. Возлюбленная террора . М., Олимп, 1998
Современный терроризм: состояние и перспективы . М., 2000
Suarez A.R. Parasites and Predators: Guerrillas and the Insurrection Economy of Colombia // Journal of International Affairs. Spring 2000. Vol. 53. № 2
Ольшанский Д.В. Психология террора. – М., Академический проект, 2002
Жухрай В.М. Террор. Гении и жертвы в царской России. М., АСТ – Пресс книга, 2002
Хорос В. «Крона», «корни» и «климат» терроризма. – Мировая экономика и международные отношения. 2002. № 3
Борьба с преступностью за рубежом . М., 2002, № 6
Материалы в Интернете: International Crime Threat Assessment - (http://clinton4.nara.gov/WH/EOP/NSC/html/documents/pub45270/pub45270index.html)

Кто такие «террористы»?

Террорист- это физическое лицо, группа лиц или организация, реализующие на практике или организующие террор и терроризм как внутренний, так и международный. Террорист- это субъект незаконного насилия, это понятие, принадлежащее одновременно террору и терроризму, по существу, объединяющее их. В чем и проявляется «ядро» сущности, которое делает их своего рода «сиамскими близнецами».

В нынешних условиях ряды террористов быстро пополняются. У этого есть свои причины.

Разрушение старых глобальных и региональных структур международной безопасности, присущих прошлому биполярному миропорядку, в ряде случаев сопровождается расшатыванием, развалом государственных образований. Мир вошел во временной промежуток крайней нестабильности, неопределенности, пониженной безопасности. Механизмы контроля, в том числе со стороны международных организаций, за происходящими в мире процессами все чаще дают сбои, их место пытаются занять силы, которые хотели бы использовать фактор нестабильности для ускоренного решения своих собственных, подчас деструктивных задач. И поскольку подобных геополитических пустот, в том числе в силовой сфере, в мире появляется все больше, эти зоны, а также социальные закоулки становятся объектом пристального внимания и приложения политики со стороны международного террора и терроризма.

Развал прежнего и установление нового миропорядка внесли серьезную сумятицу не только в международную безопасность и ее структуры, но и в умы людей, разметали прошлые системы ценностей и не создали новых.

Существенная проблема переходного миропорядка - резкий всплеск политики двойных стандартов, когда в зависимости от политической конъюнктуры террористы по воле имиджмейкеров превращаются в борцов за свободу, со всеми вытекающими последствиями для их идеологической, экономической, дипломатической, военной подпитки извне. К сожалению, сегодня очень многие не хотят понимать, что заигрывание с международными террористами, попытки использовать террор и терроризм в собственных интересах чреваты серьезными проблемами в перспективе. США, например, - «враг № 1» для ряда движений, в прошлом выпестованных американцами.

Кроме политического аспекта в вопросах международного террора и международного терроризма явно просматривается экономический план. Международный терроризм ныне, как и любая война, - это еще и бизнес. Общий «бюджет терроризма» в мире сегодня составляет, по разным оценкам, до 20 млрд. долл. в год. Терроризм превратился в крайне выгодный бизнес глобального масштаба, в особый «узаконенный» вид деятельности с развитым «рынком труда и приложения капитала». Между различными террористическими организациями созданы тесные связи, имеющие под собой идеологическую, религиозную, военно-практическую и другие основы. Налажено взаимодействие различных террористических организаций в снабжении вооружениями и спецсредствами, обеспечении прикрытия, разделении функций в ходе осуществления тех или иных операций и действий более широкого военного и военно-политического спектра. Происходит масштабный перелив вооружений и спецтехники посредством нелегальных поставок, переток боевиков, осуществление их подготовки в спецлагерях, обмен опытом и т. д. Многократно возросла оснащенность международного терроризма самыми современными средствами, включая информационные, и, соответственно, возможность нанесения непоправимого ущерба миропорядку, международной стабильности. Сегодня на «серый» и «черный» экспорт вооружений приходится более 1/10 мирового экспорта оружия. Например, в ходе войн на территории бывшей СФРЮ хорватским, мусульманским, албанским силам, в основном нелегально, поставлялось вооружений на сумму не менее 2 млрд. долл. в год.

Но было бы большим упрощением и ошибкой считать террористами лишь всякого рода авантюристов, амбициозные личности, наемников, «камикадзе» и т. п. Не следует уподобляться советской пропаганде, представлявшей народу национал-социалистов и Гитлера как собрание недоумков и психически ненормальных людей. Сегодня известно, что среди них было немало талантливых и умных, совершенно здоровых психически людей. Другое дело - их мировоззрение, их сознание, мораль, их понимание добра и зла. Это были фанатики, люди, одержимые идеей мирового господства. Говорить об их ненормальности можно лишь в этом смысле. И только тогда состояние их сознания можно принять за умопомешательство. Стоит напомнить, как далеко оно зашло.

Приведу некоторые выдержки из двух книг Г. Раушнинга, который был советником Гитлера и входил в его ближайшее окружение, но потом порвал с фашизмом и эмигрировал из Германии, опубликовав в Англии две книги воспоминаний «Зверь из бездны» (1940 г.) и «Говорит Гитлер» (1941 г.). Эти высказывания о методах борьбы за мировое господство и том оружии, которое собирался использовать Гитлер, интересны не только сами по себе, ибо книги эти на русский язык не переведены. Любопытно, что они во многом совпадают с нынешними заявлениями бен Ладена, а также (по общему смыслу и духу) высказываниями руководителя ЦРУ США в послевоенные годы XX столетия А.Даллеса относительно методов борьбы с СССР, которые известны специалистам по холодной войне.

В узком кругу приближенных еще в последний год борьбы за власть и в первые два года господства национал-социализма (1933–1934 гг.) Гитлер рассуждал о будущей войне таким образом:

«Я не испытываю угрызений совести и возьму то оружие, которое мне нужно. Новые отравляющие газы ужасны. Но нет никакого различия между медленной смертью за колючей проволокой и предсмертными мучениями пораженных газом или бактериями… Мы будем ослаблять физическое здоровье нашего противника, так же как мы ослабляем морально его волю к сопротивлению. Я думаю, впрочем, что у бактериологического оружия есть будущее. Мы еще не так далеко продвинулись, но уже производятся опыты. Я слышал, что они проходят успешно. Но применение этого оружия ограничено. Его значение- в истощении противника до войны. Наша основная война, впрочем, должна закончиться еще до начала военных действий. Я считаю: мы победим таким образом враждебную Англию. Или Америку».

На вопрос, как же заразить население других стран в мирное время, Гитлер отвечал: «С помощью агентов, безобидных туристов, это все еще самое надежное средство, единственно действенное в настоящее время. Пройдет несколько недель, если не больше, пока размеры эпидемии станут заметны. Очевидно, бактерии могут применяться и в разгар войны, а именно когда сопротивление противника пошатнется».

Гитлер подробно говорил об основах своей военной стратегии, создании в тех странах, которые он хотел захватить, «пятой колонны». «Мы находим таких людей, мы находим их в любой стране. Нам не приходится их покупать. Они приходят сами по себе. Их толкают к нам честолюбие и слепота, невежество и внутрипартийные склоки… У нас будет достаточно добровольцев, таких, как наши штурмовики, - молчаливых и готовых к самопожертвованию. Мы перебросим их через границу в мирное время. Конечно, никто из них ничем не будет отличаться от обычного туриста… Возможно, мы высадимся на аэродромах. Мы будем перевозить по воздуху не только бойцов, но и вооружение. Наша стратегия - уничтожать врага изнутри, чтобы он сам себя побеждал».

«Враждебный народ должен быть деморализован и готов к капитуляции, его следует психологически вынудить к пассивности, и только потом можно думать о военных действиях. Как достичь моральной победы над противником еще до войны? - вопрошал Гитлер. - Во вражеской стране у нас повсюду есть друзья, которые помогут нам… Смятение, внутренняя борьба, нерешительность, панический страх - вот наше оружие».

Может, этот «положительный опыт» (с учетом совершенных Гитлером ошибок) пытаются использовать сегодня международный терроризм и организаторы международного террора?..

Сегодня мир как «сверху», со стороны власти, так и «снизу» терзают люди подобного толка. Всех их, несмотря на множество различий, можно определить одним общим словом - «фундаменталисты». Люди, уверовавшие в то, что они нашли «философский камень», ту фундаментальную истину, знание которой позволяет им гарантированно решить все задачи общественной жизни лучшим образом. Фундаменталисты мнят себя избранной частью народа, призванной осчастливить «других» и «остальных». Они не могут допустить мысли о равноправии многих истин в пределах нашего знания (а можно сказать, и «незнания») об обществе. Они нетерпимы к инакомыслию. В этом и состоит их ограниченность, опасность для других, а в конце концов и для самих себя.

Эту ключевую мысль важно осознать: любой фундаментализм (религиозный, идеологический, политический, национальный, экономический, рыночный и т. д.) есть свидетельство ограниченности. Любой фундаменталист- существо по определению ограниченное, само себя избравшее в качестве слепого орудия осуществления овладевшей им идеи или веры. И чем умнее это существо, чем сильнее его воля, чем выше его власть, тем масштабнее и страшнее последствия его действий. В основе своей все существа данной категории - это «камикадзе», не важно, куда их посадили: в торпеду, самолет, министерское, премьерское или президентское кресло. Безмерная одержимость, фанатизм (суть крайний фундаментализм) лишают их той части рассудка, который отвечает за последствия действий.

Радикализм, крайняя предвзятость в интерпретации реальных фактов, утрата обратной связи («снизу») и, как результат, неспособность воспринимать действительность, подвергать анализу последствия своих собственных решений и действий - это своего рода психопатическое состояние, которое можно назвать социальной паранойей. Иррациональное, разрушительное в своей основе поведение, скажем, наших властей в недавнем прошлом, а во многом и сегодня, основывается на их глубокой убежденности в своей правоте, единственности представляемой ими картине мира и ситуации в стране. Все суждения, противоречащие их взглядам, объявляются либо устаревшими, либо ложными, либо просто враждебными.

Возьмите команду реформаторов во главе с бывшим президентом страны Ельциным. Не будем рассуждать сейчас об уровне их интеллекта и профессионализма. Будем думать даже, что каждый из них в меру своего ума, полномочий и конкретных целей стремился ко всеобщему, а не только личному благу. А в общем и целом - развалили страну. Получилось всеобщее зло. Почему? Это была команда одержимых, фанатичных людей. Команда людей, свято и слепо, безраздельно веривших в идею Рынка. В его всесилие и всемогущество. Команда фундаменталистов. То есть людей ограниченных. Чрезвычайно ограниченных, «упертых».

Ибо если бы они не были таковыми, то прислушались бы к мнению уж если не отечественных ученых и трезвых политиков, то хотя бы к тому, что говорят о рынке и капитализме многие знаменитые западные ученые-теоретики - Дракер, Туроу, Хантингтон, Мидоузы, Вайцзеккер и другие, бывший вице-президент СШАА.Гор, один из богатейших людей мира, капиталист до мозга костей Д.Сорос. Все они твердят о кризисе «развитого мира», признаются, что не знают толком, куда и как этому миру и всему человечеству идти дальше. Но они сознают: то, что выдается за «универсализм» и «интересы мирового сообщества», на самом деле является империализмом, отражает интересы главным образом США.

Терроризм – это метод, посредством которого организованная группа или партия стремится достичь провозглашенные ею цели преимущественно через систематическое использование насилия.

Террорист – лицо, участвующее в осуществлении террористической деятельности в любой форме.

Террористическая группа – группа лиц, объединившихся в целях осуществления террористической деятельности.

Террористическая деятельность – заключающаяся в организации, планировании, подготовке и реализации террористической акции; подстрекательстве к террористической акции, насилии над физическими лицами или организациями, уничтожение материальных объектов в террористических целях; организации незаконного вооруженного формирования, преступного сообщества (преступной организации), организованной группы для совершения террористической акции, а равно в участии в такой акции; вербовке, вооружении, обучении и использовании террористов; финансировании или в ином содействии заведомо террористической организации.

Террористическая организация – организация, созданная для террористической деятельности или признающая возможность использования в своей деятельности терроризма. Организация признается террористической, если хотя бы одно из ее структурных подразделений осуществляет террористическую деятельность с ведома хотя бы одного из руководящих органов данной организации.

Террористический акт – непосредственное совершение преступления террористического характера в форме взрыва, поджога и т.д.

Правовая основа противодействия терроризму:

Конституция РФ.

УК РФ (ст. 205, 206, 207, 208, 211).

ФЗ от 06.03.2006 г. №35-ФЗ «О противодействии терроризму».

Причины:

Обострение противоречий в политической, экономической, социальной, идеологической, этнонациональной и правой сферах.

Нежелание отдельных лиц, групп и организаций пользоваться принятой для большинства общества системой уклада общественной жизни и стремление в получении преимуществ путем насилия.

Использование террористических методов отдельными лицами, организациями, государствами для достижения политических, экономических и социальных целей.

Классификация терроризма

Классификация по идеологической основе и сфере проявления :

1. политический терроризм – связан с борьбой за власть и соответственно направлен на устрашение либо устранение политических противников;

   государственный – терроризм определяется потребностью в устрашении собственного населения, его полного подавления и порабощения и вместе с тем уничтожения тех, кто борется с тираническим государством;

   религиозный терроризм призван утвердить и заставить признать веру террористов и одновременно ослабить и даже уничтожить другие;

   националистический терроризм проявляется вытеснением представителей других наций, иногда уничтожением их культуры, захватом имущества и земли. Националистический терроризм часто принимает форму сепаритистского;

   общеуголовный корыстный терроризм должен устрашать тех, кто препятствует преступникам в получении материальных ценностей, в том числе коммерческих соперников (их принуждают принять заведомо невыгодные условия);

   криминальный терроризм проводится для устранения противников из соперничающих преступных групп;

Классификация терроризма по масштабам.

1. внутренний терроризм проявляется в пределах одного государства и выражается в форме преступления против личности, групповых убийств, массовым уничтожением граждан, диверсий по всей территории страны;

   международный терроризм проявляется в тайной войне одного государства против другого, одного общественно-политического движения – против другого движения или государственной власти, одних культур – против других.

Классификация терроризма по видам.

1. обычный терроризм использует обычные средства поражения, в том числе взрывчатые вещества;

   ядерный, химический, биологический (ЯХБ) терроризм осуществляется с использованием ядерных делящихся веществ и ядерных взрывных устройств, химически и биологически опасных веществ и средств их доставки. К этим видам терроризма относятся также диверсии против ядерных, химических и биологически опасных объектов;

   электромагнитный терроризм осуществляется с использованием генерирующих установок мощного электромагнитного излучения, воздействующих как на людей, так и на определенные технологические системы объектов инфраструктуры;

   кибернетический терроризм осуществляется с применением специальных программ – вирусов для вывода из строя или нарушения нормального функционирования компьютерных сетей;

   информационный терроризм осуществляется с использованием источников СМИ и других информационных средств в целях нагнетания негативной обстановки в обществе, разложения его определенных групп;

   экономический терроризм осуществляется с целью дестабилизации экономики и финансовой сферы субъекта террористического акта.

Классификация терроризма по форме.

3. использование ОМП,

   захват заложников,

   похищение людей.

Наиболее опасным проявлением организованной преступности является международный терроризм.

Международный терроризм – террористические акты, осуществляемые гражданами одной или нескольких стран с целью подрыва конституционного строя иных государств либо международного правопорядка или международных отношений в целом.

Причины международного терроризма:

общая тенденция к неравномерному распределению ресурсов, доходов и богатства: внутри отдельных стран, и между странами растет неравенство, образуя «узлы социальной напряженности»;

прогрессирующее обострение проблемы бедности населения и в промышленно развитых и в развивающихся странах;

опасность перенаселения и деградации городов;

косвенная или явная поддержка терроризма некоторыми государствами и религиозными объединениями;

конфронтация между различными этническими группами и культурными слоями.

Террор (запугивание, нагнетание страха) –
– способ ведения войны за подчинение населения атакуемой стороны (а не ее организационных или военных структур), состоящий в умышленной демонстрации крайней жестокости (не определяемой прямой необходимостью и не различающей виновных и невиновных, т.е. делающей все население заложниками).

Терроризм в его современном воплощении –
– метод вынуждения атакуемой стороны (как правило превосходящей в силах) к принятию нужных стороне-террористу решений, состоящий в умышленной демонстрации и максимальном использовании преимуществ своей полной несвязанности общечеловеческими моральными нормами – которыми предположительно связана более цивилизованная атакуемая сторона. Конкретно это выливается в моральный шантаж атакуемой стороны: ту или иную форму использования заложников (лиц, не виновных в конфликте), ответственность за жизнь которых перелагается на шантажируемого и должна принудить его к этим решениям.

Терроризм XIX – начала XX вв., в частности русских «бомбистов» –
– метод ведения войны с наличным социальным режимом, состоящий в демонстрации полного отвержения законности и выражающийся в самосудных карах должностных лиц (в значительной мере становящихся заложниками режима и целей террористов). При общем убеждении тех террористов в абсолютном приоритете общественных интересов перед индивидуальными, такими заложниками могли становиться и вовсе не ответственные за существование режима люди, например, челядь этих должностных лиц или случайные прохожие.

Осуществлять властный террор, или в одиночку совершать террористические акты, значит –

– вынуждать к подчинению страхом, например, демонстративными преступлениями.

Всякое насилие, таким образом, уже «терроризм» – хотя бы вас просто «терроризировали» в подъезде кастетом, вымогая кошелек. Но собственно терроризмом называется тот, что так или иначе связан с политикой или администрированием. Тут насилие не просто нарушает правильный социальный порядок, как бы себе ни представлять его, но ставит себя на его место; это –

– откровенный произвол, не связывающее себя никакими обязательствами насилие, как средство давления на власть или вовсе узурпировавшее и отправляющее власть.

Террорист-одиночка или группа безудержной дикостью своих преступлений («терактов») добиваются нужных им решений от законных властей (своего государства или чужого). Террорист-власть, или тирания, попирая естественные представления о справедливости и карая тех, кому просто не повезёт (например организуя репрессии по признакам, в которых человек не волен, вроде национального или классового) – «держит в страхе» так называемое «население» и вершит над ним свой произвол. Цепь преступлений, которыми ведущая за себя войну власть, скажем революционная или оккупационная, вынуждает людей к повиновению – вот террор или терроризм «репрессивный».
Здесь видно, что характернейшая черта терроризма в отличие от всякого иного политического насилия – черта, становящаяся всё более явной –

– бороться с противниками, нарушая не только принятые правила этой борьбы, но демонстративно используя в качестве своего преимущества полную несвязанность обычными моральными нормами вообще.
Как частный случай – побеждать не в прямой борьбе, а вынуждая противника уступить требованиям человечности, от которой решительно отрекаешься сам. –

В быту эта готовность извлекать для себя выгоды из заведомо более высокой, чем собственная, морали оппонента называется подлостью. Действительно, если бы надо было назвать худшую на земле подлость – это был бы современный теракт.
Впрочем, общечеловеческой морали нынешний наиболее злостный террорист противопоставляет не простую личную корысть, подобно подлецу бытовому, а – идею, идеологию, чаще всего собственную единственно истинную религию. Синоним такого терроризма, или терроризм на идейной подкладке – экстремизм. Это –

– максимальное использование преимуществ, даваемых несвязанностью исповедуемой (фанатиком) идеологии общечеловеческими ценностями.

Никакими общечеловеческими ценностями не связан архаичный «Бог» (этому «Богу» наследует «идея»), ибо он сам (она сама) и устанавливает для человека его ценности. Раз так, какая жестокость к иноверцу или еретику не позволена, не свята? Что могло остановить инквизитора, и что может остановить нынешнего фундаменталиста?
Пресловутое «цель оправдывает средства» как подлинный лозунг терроризма-экстремизма значит: вера (в Аллаха, в коммунистическое Завтра, в Третий рейх и т.д.) превыше человечности. То есть святым делом может быть и такое, на какое решится не всякий мерзавец. Идеологический и в частности религиозный терроризм – логическое завершение отрицания гуманизма, как приоритета «безыдейных» общечеловеческих ценностей (жизни и добрососедства) над любыми «высшими», идейными либо божественными.
Но далее. Полнее всего морально-психологическую сущность террористической акции воплощает в себе захват заложников . Вот где терроризм, что называется, «нашёл себя»! Поистине наличие заложника , явное или неявное – признак теракта. Используя в качестве жертвы, живого орудия или живого щита людей непричастных к его целям, может и не знавших о них, террорист именно и выходит, как говорилось, не только за пределы правил борьбы, но за пределы всякой морали вообще. Мораль остаётся исключительно делом атакуемого, она-то, если не животный страх, и должна вынудить его сдаться, – в этом суть приёма. Захватывается, скажем, больница; вы люди цивилизованные, вам людей жалко, а нам всё равно. Так выполняйте же условия...
Можно сказать, что терроризм –

– моральный шантаж разных видов, от примитивного запугивания примерами своей жестокости над заложниками-жертвами до шантажа изощрённого, когда атакуемого принуждают к подчинению главным образом его собственной совестью или жалостью, – образно говоря, когда в заложники берётся сама мораль атакуемой стороны.

Романова Ольга Николаевна
(13.05.1976 - 24.10.2002)
добровольная жертва террористов
(события на Дубровке, Москва)
Фото с сайта Памяти Ольги Романовой

. «Жертвами террористов становятся невинные люди!» – Больше чем невинные – непричастные, – ибо правыми, невинными, являются и те, кто терроризму противостоит. Но террорист должен показать свободу от совести абсолютную. Пускай под развалинами жилых домов в Москве или Буйнакске наверняка найдут смерть и те, кто готов был сепаратистов чуть не во всём оправдывать (так уж было настроено российское общественное мнение), а в американских небоскрёбах погибнут и мусульмане, – неважно…

. (Симпатия к чеченским сепаратистам была у нас, да и сейчас ещё остаётся, чуть не правилом хорошего тона – притом что ни идеология, ни методы, ни персональный состав их вождей ни малейших оснований к тому явно не дают. Главных причин зарождения этой симпатии мне видится две. Первая – традиционное, унаследованное от прежних времён недоверие нашей интеллигенции к власти. Вторая и важнейшая – варварство, именуемое «призыв» или «всеобщая воинская повинность». Ведь на войну с абреками приходится отдавать и совершенно негодных к этому ремеслу детей, так что о справедливости оценок в этих условиях мечтать не приходится.)

Интересно, что психологией терроризма – возложением моральной ответственности исключительно на атакуемого – проникаются и сторонние наблюдатели. Говорят, например, что американцам не следует бомбить талибские позиции в священный месяц Рамадан, – надо же уважать чужие религиозные чувства! Нормальная логика подсказывает, что заглянуть в календарь мог бы и набожный Бен Ладен и дату взрыва Нью- Йоркских небоскрёбов назначить так, чтобы ответными бомбежками неверные не смогли омрачить добрым мусульманам праздник. Но и об этом, оказывается, должны позаботиться сами неверные!
Талибы жалуются, что под американскими бомбами гибнут мирные афганские жители (впрочем называются цифры, на порядок меньшие жертв разрушенных небоскрёбов). Удивительно, что талибам понятна сама категория – «мирные жители». Но уже никого не удивляет, почему о мирных афганцах не побеспокоились сами талибы: обязывать террористов совестью абсурдно.
«Исламский коммунист» Дудаев сделал заложником личного властолюбия свой же народ, но вину за муки чеченцев на него не возлагают (я лично не слышал), тут – «взятки гладки»…

Ясно, что обстреливать регулярные войска из жилых домов – не военные, а террористические действия, обращение в заложники своих же мирных жителей. Правда, с точки зрения самих экстремистов, вне идеологии не вправе оставаться никто, – ни старики, ни женщины, ни дети, – «гражданских» для них и не существует.

Партизанская война неминуемо делает заложниками мирных жителей и потому должна квалифицироваться как терроризм. За исключением случая, когда первыми войну против мирных жителей начинает противник (как то Гитлер с его плановым геноцидом).

Жертвы взорванных самолётов и домов – это казнённые заложники, – заложники целей террористов.

О принятом в Израиле принципе не вступать в переговоры с террористами, даже удерживающими заложников. – Террорист – это шантажист худшего рода; он намеренно ставит атакуемого в условия моральной коллизии. Любой выход из коллизии ужасен, но выбрать следует тот, который обещает арифметически меньшее число жертв; доброго решения нет, но есть наименьшее зло. Если теракт не единичен, и долгосрочная террористическая война объявлена, обсуждаемый принцип, очевидно, верен.

. («Если враг не сдаётся, его уничтожают» – звучит жутковато, потому что не уточняется: какой враг – тот, который напал, или тот, на которого напали?.. Агрессор делает из своей жертвы врага и, не видя в нём охоты сдаться, уничтожает. Так именно и поступили большевики с массами дотоле считавшимися законопослушными граждан, объявив их «классовыми врагами». – Но террорист – именно тот враг, который сам себя таким сделал, первым начав войну без правил. Так что, скажи наш писатель «если террорист не сдаётся и безопаснее всего его уничтожить, то так и следует поступить» – спору не было бы. Другой вариант – «если террорист не сдаётся, надо идти ему на уступки (сдавайтесь сами)» – это уж лозунг самого террориста.
Конечно, ради жизни заложников можно и капитулировать, но никакой юридической и моральной силы этот акт капитуляции иметь не будет – отпускай, но тут же в погоню.)

. Голодовка , как явный случай морального шантажа – акт, по меньшей мере наполовину, террористический. Если подвергшийся такому «нападению» прав стопроцентно, то уступать не обязан; однако «террорист», взявший в заложники самого себя, вряд ли когда бывает стопроцентно неправ… Голодовку же с чисто политическими требованиями власть вправе игнорировать безусловно, как вправе против обычных террористов применять спецназ, – потому что политические решения не частное дело президентов или премьеров.

О терроре государственном. – В сущности, никакие массовые репрессии не могут считаться борьбой с противниками (и тем хоть отчасти быть оправданы), но только расправой над заложниками (заложниками преследуемых таким государством целей), только чистым злодеянием, – ибо вина бывает лишь индивидуальной.
На примере сталинских репрессий это видно особенно отчётливо. Пострадавшие чуть не в большинстве своём были верными коммунистами и сталинцами, часто имевшими перед режимом особые заслуги; виноватыми их делала, по произволу, сакрализовавшая себя советская власть. И это было страшно и убедительно. – Но то же касается, конечно, и Гитлера: какими противниками его задач могли явиться еврейские или цыганские дети?..

Между прочим, солдаты всех воюющих сторон на войне – прямые заложники государства-агрессора. Физическое устранение единичного преступника у власти, затевающего войну или иное зло – формально террористический акт – выглядит логичней и даже, если здесь годится это слово, человечней честно принятой и ведущейся войны. Но тут возникают свои проблемы (главная: судьи кто?), вдаваться в которые здесь нет места.

. «Международный терроризм» – если нужно определение – терроризм, тайно или явно вскармливаемый одними государствами в отношении других. А вообще, всякий терроризм направлен против всего человеческого (преступление против человечества).

Убийство Цезаря или покушение на Ленина – терроризм лишь в узком смысле «насилие по отношению к политическому противнику у власти», каковое насилие и Брут и Каплан могли, к тому же, оправдывать тем, что первыми пренебрегли правилами политической борьбы сами их жертвы. Хотя закон, даваемый произвольно властью, и нарушался, однако не без формальных же оснований и, главное, без вовлечения в дело заложников этой борьбы, людей непричастных.

Покушение Веры Засулич на Трепова, распорядившегося об унизительной экзекуции для непочтительного заключённого из студентов: вот тоже, как будто, терроризм. В смысле, что вспомнить о совести она принуждала власть насильно, преступлением. Однако писаным частным законам, которых градоначальник не нарушил, Засулич противопоставила всеобщий базовый закон абсолютного человеческого достоинства; это был казус, разрешимый лишь судом присяжных, который и оправдал террористку. – Тут можно спорить об адекватности её самочинной кары совершённому преступлению, говорить об опасности прецедента и т.п., но решение присяжных оставляет-таки удовлетворение.

. …Вообще, мысль российских революционеров состояла в том, чтобы формально-законной неправде власти противопоставить террор справедливости (как они её понимали), дурному государственному порядку противопоставить силой высший моральный порядок. От совести ведь не должен освобождать никакой мундир! Негодяю (то есть представлявшемуся негодяем) у власти не давали спрятаться за придуманные им «под себя» же правила, и теракты являлись исполнением решений особого революционного суда. То был, так сказать, терроризм моральный. Моральность подчёркивалась и непременным самопожертвованием «бомбистов».
Худший порок образа действий этих революционеров состоял даже не в том, что их суд был сомнителен, тогда как ценность жизни абсолютна; не в том, что закон нарушался и этим открывалась дорога худшему бедствию, произволу. Он был связан с тем, что справедливость как путь к грядущему счастью для всех воспринималась ими высшей чем простая справедливость по отношению к каждому здесь и сейчас, – так что вместе с царями и чиновниками попадали под бомбы кучера, лакеи, прохожие. Индивид становился заложником ситуации, политической борьбы, к которой сам был непричастен. (О том уж не говоря, что заложниками ситуации, государственного устройства, были во многом и сами цари и чиновники.) И тут начало терроризма злостного, этого худшего из преступлений, каким мы его знаем по Москве или Нью-Йорку.

Как ни неприятно поставлять аргументы консерватизму, но надо признать, что всякий существующий порядок, даже дурной, имеет некоторое право на самозащиту, – потому что перевороты слишком многих ставят в положение заложников, делают виновными без вины.

Не всякая революция, в принципе, террор (как не всякая силовая акция насилие), но ни одна, очевидно, не сможет его избегнуть.

Проклятый вопрос «благородного терроризма»: можно ли дурному закону противопоставлять хороший произвол ? (Притом что дурной закон тоже произвол , только кодифицированный, а хороший произвол есть, видимо, закон добра, который в принципе невозможно кодифицировать?..) – На этот вопрос ответа нет, разве что: «нельзя, за исключением случаев, когда это необходимо». Причём ошибка на этом пути равна преступлению, и непростительному.
Так или иначе, принцип «хороших террористов не бывает» сам может и должен быть принят за закон . Поскольку добро, которого добиваются террором, в лучшем случае спорно, а зло явно.

Благородной (возможно, допустим!) целью терроризм оправдывает свои подлые средства: от благородного терроризма до подлого – даже не шаг…

. «Стоит же чего-то идея, – спрашивают, имея в виду террористов-смертников, – ради которой люди жертвуют собственной жизнью?»
Понять ли этот вопрос, как: «не может же такая идея быть плохой»?..
Что ж, – если только хорошим и добрым согласиться считать то, что способствует жизни, её сохранению и эволюции – то, отвечаю: вся мировая практика с ужасающей наглядностью показывает, что идеи, стимулирующие максимум самоотречения в массах, суть наихудшие. Все это идеи, или «идеалы», сакрализующие некую человеческую общность (религиозную, национальную, коммунистическую) за счёт обесценивания индивида, то есть, именно, за счёт обесценивания самой жизни. Корысть не бывает столь преступна, как бывают идеалы. Фанатична в людях стадность, «общественность», а человечность – персонально-человечна и кровавого самопожертвования требует лишь в исключительных случаях.
Так оно с объективной стороны.
Но и со стороны субъективной явное самоотречение – отказ от жизни – ещё не свидетельство стоящего за ним доброго импульса. Я говорю не о том, что человек может ошибаться, принимать дурное за хорошее, но именно о его чувствах, субъективно добрых или злых. Так вот, самоубийство в своём рядовом случае – акт отрицания, обесценения жизни, и, главное, не только своей, но в первую очередь жизни вообще; этот поступок хотя и заслуживает сожаления и сострадания, но по психологическому и моральному импульсу – как раз мстительный, злой. Известно, что человека со склонностью к самоубийству нельзя допускать к управлению общественным транспортом – такой, если решится погубить опостылевшую ему жизнь, скорее всего не оставит её и тем, кому она по душе. Самоубийца, морально и психологически, свершает конец света – убивает с собою мир.
Что до тех и подобных тем, кто 11 сентября управлял злополучными боингами, то их психология – это, видимо, сочетание освящённой «идеей» и пожравшей индивида стадности с природной злостью, «боевым духом», плюс тупость воображения да кое-какие, в основном тщеславные, стимулы. А сама «идея», теоретически не стоящая и гроша, практически стоит ровно столько, сколько человечеству приходится платить за её жуткие проявления.
(Между прочим: Бен Ладен с собой не покончил, американцам себя не выдал, хотя это могло бы и нейтрализовать их реакцию. А ведь идея-то была его…)

. …Так же и вопрос «в чём причина нынешнего разгула международного терроризма» звучит странно. Как скажешь, в чём причина подлости?.. Впрочем, ответить можно: тут подлость санкционируется «сверхценной идеей» – идеологией. Другое дело – причины увеличивающегося влияния этой идеологии (архаичной религиозности). Эти причины, видимо – возросшая экономическая и военная сила социально отсталых государств и группировок.
(Попытки объяснить терроризм как отчаянные выходки изголодавшихся бедных против объевших их богатых – явно недобросовестны: а сколько стоит теракт? А война?..)

. …Ситуация определилась: мир поделен не между какими-то «супердержавами», а расколот на более-менее цивилизованный и более-менее преступный. И «третья мировая» уже идёт, но есть скорее обмен бандитскими и полицейскими акциями. Чем это кончится? Надо надеяться, «Бог не выдаст – свинья не съест»…

Терроризм и тоталитаризм. – Тоталитаризм – это непризнание морали кроме «единственно правильной» идеологии, иначе говоря, непризнание ценностей жизни и человеческого общежития самих по себе. И потому терроризм (вроде эсеровского) и террор (вроде «красного»), в пору борьбы идеологии за господство, есть самое естественное проявление тоталитаризма.
Собственно говоря, тоталитаризм восторжествовавший (основавший государство) и остаётся тем же терроризмом, экстремизмом, – только уже не угоняющим самолёты и не мучающим рожениц по провинциальным больницам, а строящим истребители и бомбардировщики на заводах и держащим в заложниках всех своих подданных; тут террор осуществляет «законная» власть. И так же нет для тоталитаризма виновных или невиновных – расправы над безвинными людьми, так называемые репрессии – такой, своего рода, «порядок».
Сравнить ли известный феномен сочувствия заложников «своим» захватчикам (в которых любят, видимо, саму возможность остаться в живых) с непременным обожанием подданными тоталитарных государств «своего» строя и вождя?..

. «Как же надо верить в это кровожадное божество и его нелепый рай, где сколько хочешь женщин и баксов (по показаниям одного из палестинских смертников, в раю, в числе прочих чудес, его ждали 70 000 долларов), чтобы пойти ради него на убийство и смерть!» – Удивительнее другое: как же надо в этом мире ничего не любить, не жалеть, каким быть тупым и злобным, чтобы столь явно негодный мираж оказался в силах на такое подвигнуть!

Подложить бомбу где-нибудь на вокзале: похоже на озорство, но с последующей трагедией. Чем тупее исполнитель, тем больше, для него субъективно, похоже на озорство…

Для «телефонных террористов» (вроде студентов, срывающих своими звонками экзамены) я бы ввел статью «хулиганство, имитирующее теракт». Чтобы, всё- таки, «как за хулиганство».

Технический прогресс увеличил масштабы трагедий и преступлений, сделал безмерно опасными случай и человеческую низость. Дикарь мог убиться, сорвавшись с пальмы, и терроризировал ближнего камнем. Ныне в разбившемся по чьему-то недосмотру самолёте гибнут сотни, а чьё-то умственное и духовное убожество способно погубить и тысячи, и миллионы.

Архаичное божество подчиняет души страхом, парализует волю индивида, считающуюся исконно порочной; «массовые репрессии», которыми оно убеждает дрожащую тварь в своей абсолютной власти – потопы, расплата детей за грехи отцов и т.д. – его обычный образ действий. Светопреставление, страшный суд – идея, так сказать, духовно террористическая. Потому и всякий новый самозванный бог вроде Асахары, Кривоногова или Кореша внушение «божьего страха» начинает непременно с эсхатологии, и, уже как правило, тщится реализовать апокалипсис на практике. Вот – «религиозный терроризм» в точном смысле слова. Что до терроризма фундаменталистов, пародирующего терроризм божественный, то в нём больше политики, тут религия – только повод, инструмент.
(Поверить ли нам в исключительную набожность советских генералов Дудаева и Масхадова? Запахло властью, явилась и набожность, «идея».)

Никакая корысть не стоит жизни, которой приходится рисковать на войне; нет, ни за что другое, как только за идею – то есть за власть тех, кто этой идеей одушевляет и подчиняет массы – никто не воюет, ей лишь и приносит человек-дикарь свои человеческие жертвы. И не потому, что так уж верит, а потому, что не желает думать, и, как следствие, без послушания не может. Все войны, по сути – религиозные…

Если взять наиболее чудовищные злодейства террористов, бросается в глаза одно: они поистине иррациональны, приносят очевидный вред своим авторам и их целям. Это столь явно, что даёт пищу кошмарным (и не выдерживающим спокойной критики) подозрениям в отношении спецслужб пострадавшей стороны, будь то Россия, Америка…
Действительно. Взрывы в российских городах перечеркнули плоды победы сепаратистов в первой чеченской кампании и погубили реальнейшую возможность международного признания «Ичкерии». Акции Бен Ладена в Америке и поддержка его талибами не оставили цивилизованному миру выбора – уничтожить талибскую власть в Афганистане или не уничтожить. Для тех, кто вспомнит тут о каких-то сатанинских спецслужбах , продолжу: точно также, как накануне войны террор Сталина бил, скажем, и по преданным режиму военным специалистам и военачальникам, а фашистские зверства лишали Гитлера главной опоры – возможности умиротворить людей на оккупированных территориях. И также, как Асахара и ему подобные со своими самодельными светопреставлениями подписывают приговоры своим сектам и себе самим.
Так чем это объяснить? – Да тем, что расчёт в человеческом поведении никогда не главное. Не главное, что бы ни говорили материалисты, и корысть. И Басаев и Бен Ладен сделали попросту то, что им непосредственно хочется и нравится делать, то, что им делать интересно . Абсолют власти – вот что привлекает этот тип, а ни в чём власть человека над человеком не проявляется сильнее, как в возможности вселить в него смертный ужас и убить. Что там – власть управлять (администрировать)! – представляете себе Басаева, разбирающегося с учителями и пенсиями?.. Вот власть расправляться (мучить и убивать кого пожелаешь) – это власть! Её-то террорист и проявляет, обращая тайные наклонности в жуткую явь.

Кто они - террористы?

События 9 мая в Каспийске еще раз заставляют нас задуматься о том, кто же эти террористы, что движет человеком, который становится членом террористической организации, чего он этим добивается? На ум сразу приходит привычное: бандит, убийца, маньяк. Кое-кто назовет их безумцами. Да это так, по данным исследователей, в террористических организациях обычно велик процент агрессивных параноидов. Их члены склонны к возложению ответственности за неудачи на обстоятельства и поиск внешних факторов для объяснения собственной неадекватности. Но это лишь некоторый процент. Большинство же из них будучи, несомненно, преступниками и убийцами, не являются безумцами.

Есть основания полагать, что личностные черты террористов во многом определяются принадлежностью к экстремистскому религиозному культу и принятием его нормативной системы. Это полностью согласуется с выводами многих исследователей, которые показали, что для большинства радикальных религиозных организаций характерно формирование образа общего врага, которого можно обвинить во всех внутренних проблемах религиозной общины. Таким врагом может быть сатана, правительство, другие конфессии. Можно говорить об определенном фанатичном религиозном эгоизме, воспитанном на идее врага. Возможно, в нем кроется объяснение того, почему те, кто себя называет ваххабитами, могут совершать ужасные акты насилия столь хладнокровно, предумышленно и расчетливо.

Череда терактов в нашей республике демонстрирует собой «идейный терроризм», где заказчиками и исполнителями были люди, связанные с сепаратистами и религиозными экстремистами. Справедливо отмечает в своем докладе председатель Госсовета РД М. Магомедов, что совершенный в Каспийске теракт мы расцениваем как продолжение войны, объявленной нам с момента взрыва в Каспийске в 1996 году. Это не месть, а целенаправленное уничтожение всего, что противостоит их богу и не соответствует их вере. Мир для фанатиков распадается на своих и врагов, черное и белое, правильное и неправильное - никаких оттенков, неясности, сомнений. Подобная логика побуждает террористов к нанесению ударов по врагу, кто бы им ни считался. Они считают себя правыми, поскольку их убеждения, их вера позволяет им совершать любые преступления в отношении своих врагов.

С современной (европейской) точки зрения - это ужасный анахронизм, средневековое варварство. Многим из нас казалось, что XXI век-это уже не то время, когда уместны священные войны, «крестовые походы», «шахиды». Но это нам так кажется. Мы называем террористов «маньяками», а их поведение вполне осмысленно и вполне укладывается в их каноны и в их интерпретацию веры.

Фанатичный террорист, скорее всего даже не помышляет о таких вещах, как человеческая жизнь, свобода, права человека, демократия. Для него они приобретают совершенно иное осмысление. Там, где мы видим государство с современной экономикой, свободой, равенством, терпимостью, он видит безбожие, разврат, плутократию и пьянство.

Некоторые аналитики видят корень проблемы в неравномерности распределения мировых благ и богатства. И полагают, что если бы мы были «помягче», «подобрее», то ваххабиты и другие религиозные экстремисты, возможно, были бы более склонны к переговорам и сотрудничеству. Важно и это. Может быть, стоило бы чаще вспоминать о недавних десятилетиях притеснений и преследований, которые не могли не спровоцировать ненависть и насилие? Но надо иметь в виду и другое, что исламистские радикалы совершенно не озабочены тем, чтобы получить свой кусок пирога современной цивилизации. Действия талибов в Афганистане - яркое тому подтверждение. Если говорить предельно откровенно, то их не устраивает современная цивилизация как таковая. К тому же большинство из них не разделяют убеждения, что экономический прогресс может улучшить жизнь людей.

Сегодня приверженцы европейской модели настойчиво предлагают свои рецепты развития общества. Но желают ли исламисты принять и присоединиться к европейским ценностям и моделям? Судя по всему - нет. У них иное понимание порядка и иная процедура поддержания согласия. Они спокойно уживаются лишь при авторитарной теократии и откровенно диктаторских режимах. Традиционная европейская модель демократии оказывается для них несостоятельной.

Следовательно нам, вопреки идеалам «взаимопроникающего мира», придуманного политологами, предстоит жить на резко прочерченном стыке различных устремлений. Каким будет этот край в XXI веке? Таким, каким мы его определили в своей Конституции или таким, каким пытаются установить фанатичные бомбисты религиозно-политических организаций, предсказать трудно.

Ясно лишь одно, что последовательная региональная политика России заметно пошатнула исламистские притязания на Северном Кавказе. Действия радикалов - экстремистов приобретают явно панический характер. Задача общественности и правоохранительных органов, призванных решать эти сложные проблемы, прогнозировать подобные вылазки и эффективно им противодействовать.