Вымысел. История и этнология

Действие II
Царский дворец в Вавилоне. Отправляясь на завоевание новых земель, Набукко возлагает правление страной на Фенену. В руки Абигайль попадает документ, свидетельствующий о ее незаконном происхождении: ее мать была рабыней и потому наследницей престола может стать только Фенена. Вступив в заговор с Верховным жрецом, она решает распространить слух о гибели Набукко в бою и захватить власть, скрыв от всех тайну своего рождения.
А тем временем Фенене удалось тайком освободить множество иудеев из плена. Из любви к Измаилу она решает принять иудейскую веру, сняв с него тем самым тяжкое бремя предательства. Заговорщики объявляют Абигайль царицей. Но Фенена готова сражаться с сестрой. Борьбу за корону останавливает сам Набукко, неожиданно для всех вернувшийся с войны. Упиваясь собственной властью, он провозглашает себя богом. Над головой святотатца сверкает молния: Небо поражает его безумием. Воспользовавшись этим, Абигайль становится властительницей Вавилона.

Действие III
Уничтожив документ, свидетельствующий о ее рабском происхождении, Абигайль заставляет безумного отца подписать смертный приговор всем иудеям, а значит, и Фенене. Осознав это, Набукко умоляет Абигайль пощадить сестру. Не внемля мольбам отца, Абигайль приказывает заточить его в тюрьму. В ожидании казни пленные иудеи оплакивают свою участь. Первосвященник Захария поддерживает их дух, пророчествуя о неизбежном падении Вавилона.

Действие IV
В темнице безумного Набукко преследуют тревожные видения. Сознание его то проясняется, то снова меркнет. Сквозь оконную решетку он видит Фенену: вместе с иудеями ее ведут на казнь. В отчаянии Набукко возносит молитву богу Яхве и рассудок возвращается к нему. С помощью военачальника Абдалло и оставшихся верными ему воинов Набукко удается вырваться из заточения. В последний момент он успевает остановить казнь и дарует свободу всем иудеям.
Вавилонский идол повержен. Раскаявшаяся Абигайль наложила на себя руки. Все во главе с царем преклоняют колени перед могуществом Яхве.

Навуходоносором.

Премьера состоялась 9 марта 1842 года в театре «Ла Скала » в Милане . Первая постановка окончательной версии прошла в Театро Сан-Джакомо на Корфу в сентябре .

В состав оперы входит знаменитый «хор евреев» Va, pensiero, sull’ali dorate - «Лети, мысль, на золотых крыльях».

История создания оперы

Верди писал впоследствии, что «с этой оперы, можно сказать, началась его настоящая деятельность в искусстве ». Действительно, «Набукко» имел у публики грандиозный успех.

Критики несколько умеряли восторги публики. Например, опера не понравилась немецкому композитору Отто Николаи . Дело было в том, что он был первым обладателем этого либретто. Он не понял этого либретто, хотя и жил в Милане . После отказа писать по этому либретто Николаи создал оперу под названием Il proscritto , которая катастрофически провалилась в марте 1841 года . Николаи был принуждён аннулировать контракт с «Ла Скала», после чего он получил известие о триумфе «Набукко» и был крайне возмущён. Он писал: «Оперы Верди действительно ужасны. Он пишет как глупец и совершенно не профессионален технически, он, должно быть, имеет сердце осла и, по-моему, это жалкий, отвратительный композитор » . Саму оперу он характеризовал как «ничего кроме ярости, брани, кровопролития и убийств ».

Однако мнение Николаи осталось в меньшинстве. «Набукко» же начал период триумфов Верди, продолжавшийся до конца его деятельности в театре.

Существует легенда, что при первом исполнении Va, pensiero зал потребовал исполнения на бис, что было в то время запрещено. Однако в последнее время установлено, что, хотя Va, pensiero и стало гимном Рисорджименто , но повторяли в тот вечер не его, а хор Immenso Jehova , благодарность евреев Богу за спасение их народа. Но всё же Верди занимал заметное место музыкального лидера Рисорджименто .

Действующие лица

Сюжет

Акт 1: Иерусалим

Внутри храма Соломона

Израильтяне молятся, в то время как вавилонская армия приближается к их городу. Верховный жрец Захария говорит людям не отчаиваться, а верить в Бога (D’Egitto là su i lidi / На берегах Египта Он спас жизнь Моисея"). В качестве заложницы иудеи держат Фенену, младшую дочь Набукко. Это дает им возможность на время сохранить мир (Come notte a sol fulgente / «Как тьма перед солнцем»). Захария поручает Фенену Измаилу, племяннику царя Иерусалима и бывшему послу в Вавилоне. Оставшись наедине, Фенена и Измаил вспоминают, как они полюбили друг друга, когда Измаил был в вавилонском плену, и как Фенена помогла ему сбежать в Израиль. Абигайль, старшая дочь Набукко (возможно), вместе с переодетыми вавилонскими солдатами входит в храм. Она тоже любит Измаила. Обнаружив влюбленных, она угрожает Измаилу: если он не расстанется с Фененой, Абигайль обвинит её в измене. Однако, если он вернет Абигайль её любовь, она будет просить Набукко за израильтян. Измаил говорит, что не может любить её, и она клянется отомстить. Появляется Набукко вместе с воинами (Viva Nabucco / «Долгой жизни Набукко»). Захария бросает ему вызов, угрожая убить Фенену, если Набукко атакует храм. Измаил обезоруживает Захарию и спасает Фенену. Набукко приказывает разрушить храм. Захария и израильтяне проклинают Измаила .

Акт 2: Нечестивец

Сцена 1: Царский дворец в Вавилоне

Набукко назначает Фенену регентом и стражем израильских пленных, в то время как он сам продолжает войну с израильтянами. Абигайль обнаруживает документ, который доказывает, что она дочь рабыни, и, следовательно, не может претендовать на престол. Она мучительно обдумывает отказ Набукко позволить ей участвовать в войне с израильтянами и вспоминает ушедшее (Anch’io dischiuso un giorno / «Я тоже однажды открыла своё сердце счастью»). Верховный жрец сообщает Абигайль о том, что Фенена освободила израильских пленных. Жрец задумал сделать Абигайль правительницей Вавилона и с этим намерением распространил слухи о том, что Набукко погиб в битве. Абигайль решает захватить трон (Salgo già del trono aurato / «Я уже восхожу на золотой трон»).

Сцена 2: Комната во дворце

Захария читает Скрижали Завета (Vieni, o Levita / «Приди, о Левит!»), затем зовет Фенену. Группа левитов обвиняет Измаила в предательстве. Захария возвращается с Фененой и своей сестрой Анной. Анна говорит левитам, что Фенена приняла иудаизм, и убеждает их простить Измаила. Абдалло, солдат, объявляет о смерти Набукко и предупреждает о восстании, устроенном Абигайль. Появляется Абигайль с верховным жрецом и требует корону Фенены. Неожиданно появляется сам Набукко; пробравшись сквозь толпу, он захватывает корону и провозглашает себя не только царем вавилонян, но и их богом. Верховный жрец Захария проклинает его и предупреждает о божественной каре; разгневанный Набукко в ответ приказывает убить всех израильтян. Фенена говорит ему о том, что она приняла иудаизм, и разделит судьбу израильтян. Разъяренный Набукко повторяет, что он бог (Non son piu re, son dio / «Я больше не царь! Я Бог!»). Над головой святотатца сверкает молния; Набукко сходит с ума. Корона падает с его головы в руки Абигайль. Она провозглашает себя властительницей Вавилона.

Акт 3: Пророчество

Сцена 1: Подвесные сады Вавилона

Уничтожив документ, свидетельствующий о её рабском происхождении, Абигайль заставляет безумного отца подписать смертный приговор всем иудеям, а значит, и Фенене. Осознав это, Набукко умоляет Абигайль пощадить сестру (Oh di qual onta aggravasi questo mio crin canuto / "О, каким позором покрылась моя седая голова"). Не внемля мольбам отца, Абигайль приказывает заточить его в тюрьму.

Сцена 2: На берегах реки Евфрат

В ожидании казни пленные иудеи оплакивают свою участь и тоскуют об утраченной родине (Va pensiero, sull"ali dorate / «Лети, мысль, на золотых крыльях»). Первосвященник Захария поддерживает их дух, пророчествуя о неизбежном падении Вавилона.

Акт 4: Разрушенный идол

Сцена 1: Царские палаты, Вавилон

Набукко пробудился; он в смятении и бреду. Он видит, как Фенену в кандалах ведут на смерть. В отчаянии, он молится Богу иудеев. Он просит о прощении и обещает восстановить храм в Иерусалиме, если его молитвы будут услышаны (Dio di Giuda / «Бог иудеев!»). Невероятным образом его сила и разум возвращаются. Абдалло и верные солдаты пришли освободить его. Набукко решает освободить заключенных и наказать предателей.

Сцена 2: Подвесные сады Вавилона

Фенену и израильских заключенных ведут на жертвоприношение (Va! La palma del martirio / «Иди, выиграй пальму мученичества»). Фенена спокойно готовится к смерти. Появляется Набукко с солдатами. Он обещает восстановить храм в Иерусалиме и преклониться перед богом иудеев, приказывая идолу Ваала разрушиться. Идол падает на землю и разлетается на куски. Набукко говорит, что теперь все израильтяне свободны, и все объединяются в молитве к Яхве. Солдаты приводят Абигайль. Она выпила яд. Она умоляет Фенену о прощении, молит Бога о милосердии и умирает. Захария объявляет Набукко божьим слугой и царем царей.

Дискография

Постановки в России

Напишите отзыв о статье "Набукко (опера)"

Примечания

Ссылки

Отрывок, характеризующий Набукко (опера)

Пьер хорошо знал эту большую, разделенную колоннами и аркой комнату, всю обитую персидскими коврами. Часть комнаты за колоннами, где с одной стороны стояла высокая красного дерева кровать, под шелковыми занавесами, а с другой – огромный киот с образами, была красно и ярко освещена, как бывают освещены церкви во время вечерней службы. Под освещенными ризами киота стояло длинное вольтеровское кресло, и на кресле, обложенном вверху снежно белыми, не смятыми, видимо, только – что перемененными подушками, укрытая до пояса ярко зеленым одеялом, лежала знакомая Пьеру величественная фигура его отца, графа Безухого, с тою же седою гривой волос, напоминавших льва, над широким лбом и с теми же характерно благородными крупными морщинами на красивом красно желтом лице. Он лежал прямо под образами; обе толстые, большие руки его были выпростаны из под одеяла и лежали на нем. В правую руку, лежавшую ладонью книзу, между большим и указательным пальцами вставлена была восковая свеча, которую, нагибаясь из за кресла, придерживал в ней старый слуга. Над креслом стояли духовные лица в своих величественных блестящих одеждах, с выпростанными на них длинными волосами, с зажженными свечами в руках, и медленно торжественно служили. Немного позади их стояли две младшие княжны, с платком в руках и у глаз, и впереди их старшая, Катишь, с злобным и решительным видом, ни на мгновение не спуская глаз с икон, как будто говорила всем, что не отвечает за себя, если оглянется. Анна Михайловна, с кроткою печалью и всепрощением на лице, и неизвестная дама стояли у двери. Князь Василий стоял с другой стороны двери, близко к креслу, за резным бархатным стулом, который он поворотил к себе спинкой, и, облокотив на нее левую руку со свечой, крестился правою, каждый раз поднимая глаза кверху, когда приставлял персты ко лбу. Лицо его выражало спокойную набожность и преданность воле Божией. «Ежели вы не понимаете этих чувств, то тем хуже для вас», казалось, говорило его лицо.
Сзади его стоял адъютант, доктора и мужская прислуга; как бы в церкви, мужчины и женщины разделились. Всё молчало, крестилось, только слышны были церковное чтение, сдержанное, густое басовое пение и в минуты молчания перестановка ног и вздохи. Анна Михайловна, с тем значительным видом, который показывал, что она знает, что делает, перешла через всю комнату к Пьеру и подала ему свечу. Он зажег ее и, развлеченный наблюдениями над окружающими, стал креститься тою же рукой, в которой была свеча.
Младшая, румяная и смешливая княжна Софи, с родинкою, смотрела на него. Она улыбнулась, спрятала свое лицо в платок и долго не открывала его; но, посмотрев на Пьера, опять засмеялась. Она, видимо, чувствовала себя не в силах глядеть на него без смеха, но не могла удержаться, чтобы не смотреть на него, и во избежание искушений тихо перешла за колонну. В середине службы голоса духовенства вдруг замолкли; духовные лица шопотом сказали что то друг другу; старый слуга, державший руку графа, поднялся и обратился к дамам. Анна Михайловна выступила вперед и, нагнувшись над больным, из за спины пальцем поманила к себе Лоррена. Француз доктор, – стоявший без зажженной свечи, прислонившись к колонне, в той почтительной позе иностранца, которая показывает, что, несмотря на различие веры, он понимает всю важность совершающегося обряда и даже одобряет его, – неслышными шагами человека во всей силе возраста подошел к больному, взял своими белыми тонкими пальцами его свободную руку с зеленого одеяла и, отвернувшись, стал щупать пульс и задумался. Больному дали чего то выпить, зашевелились около него, потом опять расступились по местам, и богослужение возобновилось. Во время этого перерыва Пьер заметил, что князь Василий вышел из за своей спинки стула и, с тем же видом, который показывал, что он знает, что делает, и что тем хуже для других, ежели они не понимают его, не подошел к больному, а, пройдя мимо его, присоединился к старшей княжне и с нею вместе направился в глубь спальни, к высокой кровати под шелковыми занавесами. От кровати и князь и княжна оба скрылись в заднюю дверь, но перед концом службы один за другим возвратились на свои места. Пьер обратил на это обстоятельство не более внимания, как и на все другие, раз навсегда решив в своем уме, что всё, что совершалось перед ним нынешний вечер, было так необходимо нужно.
Звуки церковного пения прекратились, и послышался голос духовного лица, которое почтительно поздравляло больного с принятием таинства. Больной лежал всё так же безжизненно и неподвижно. Вокруг него всё зашевелилось, послышались шаги и шопоты, из которых шопот Анны Михайловны выдавался резче всех.
Пьер слышал, как она сказала:
– Непременно надо перенести на кровать, здесь никак нельзя будет…
Больного так обступили доктора, княжны и слуги, что Пьер уже не видал той красно желтой головы с седою гривой, которая, несмотря на то, что он видел и другие лица, ни на мгновение не выходила у него из вида во всё время службы. Пьер догадался по осторожному движению людей, обступивших кресло, что умирающего поднимали и переносили.
– За мою руку держись, уронишь так, – послышался ему испуганный шопот одного из слуг, – снизу… еще один, – говорили голоса, и тяжелые дыхания и переступанья ногами людей стали торопливее, как будто тяжесть, которую они несли, была сверх сил их.
Несущие, в числе которых была и Анна Михайловна, поровнялись с молодым человеком, и ему на мгновение из за спин и затылков людей показалась высокая, жирная, открытая грудь, тучные плечи больного, приподнятые кверху людьми, державшими его под мышки, и седая курчавая, львиная голова. Голова эта, с необычайно широким лбом и скулами, красивым чувственным ртом и величественным холодным взглядом, была не обезображена близостью смерти. Она была такая же, какою знал ее Пьер назад тому три месяца, когда граф отпускал его в Петербург. Но голова эта беспомощно покачивалась от неровных шагов несущих, и холодный, безучастный взгляд не знал, на чем остановиться.
Прошло несколько минут суетни около высокой кровати; люди, несшие больного, разошлись. Анна Михайловна дотронулась до руки Пьера и сказала ему: «Venez». [Идите.] Пьер вместе с нею подошел к кровати, на которой, в праздничной позе, видимо, имевшей отношение к только что совершенному таинству, был положен больной. Он лежал, высоко опираясь головой на подушки. Руки его были симметрично выложены на зеленом шелковом одеяле ладонями вниз. Когда Пьер подошел, граф глядел прямо на него, но глядел тем взглядом, которого смысл и значение нельзя понять человеку. Или этот взгляд ровно ничего не говорил, как только то, что, покуда есть глаза, надо же глядеть куда нибудь, или он говорил слишком многое. Пьер остановился, не зная, что ему делать, и вопросительно оглянулся на свою руководительницу Анну Михайловну. Анна Михайловна сделала ему торопливый жест глазами, указывая на руку больного и губами посылая ей воздушный поцелуй. Пьер, старательно вытягивая шею, чтоб не зацепить за одеяло, исполнил ее совет и приложился к ширококостной и мясистой руке. Ни рука, ни один мускул лица графа не дрогнули. Пьер опять вопросительно посмотрел на Анну Михайловну, спрашивая теперь, что ему делать. Анна Михайловна глазами указала ему на кресло, стоявшее подле кровати. Пьер покорно стал садиться на кресло, глазами продолжая спрашивать, то ли он сделал, что нужно. Анна Михайловна одобрительно кивнула головой. Пьер принял опять симметрично наивное положение египетской статуи, видимо, соболезнуя о том, что неуклюжее и толстое тело его занимало такое большое пространство, и употребляя все душевные силы, чтобы казаться как можно меньше. Он смотрел на графа. Граф смотрел на то место, где находилось лицо Пьера, в то время как он стоял. Анна Михайловна являла в своем положении сознание трогательной важности этой последней минуты свидания отца с сыном. Это продолжалось две минуты, которые показались Пьеру часом. Вдруг в крупных мускулах и морщинах лица графа появилось содрогание. Содрогание усиливалось, красивый рот покривился (тут только Пьер понял, до какой степени отец его был близок к смерти), из перекривленного рта послышался неясный хриплый звук. Анна Михайловна старательно смотрела в глаза больному и, стараясь угадать, чего было нужно ему, указывала то на Пьера, то на питье, то шопотом вопросительно называла князя Василия, то указывала на одеяло. Глаза и лицо больного выказывали нетерпение. Он сделал усилие, чтобы взглянуть на слугу, который безотходно стоял у изголовья постели.
– На другой бочок перевернуться хотят, – прошептал слуга и поднялся, чтобы переворотить лицом к стене тяжелое тело графа.
Пьер встал, чтобы помочь слуге.
В то время как графа переворачивали, одна рука его беспомощно завалилась назад, и он сделал напрасное усилие, чтобы перетащить ее. Заметил ли граф тот взгляд ужаса, с которым Пьер смотрел на эту безжизненную руку, или какая другая мысль промелькнула в его умирающей голове в эту минуту, но он посмотрел на непослушную руку, на выражение ужаса в лице Пьера, опять на руку, и на лице его явилась так не шедшая к его чертам слабая, страдальческая улыбка, выражавшая как бы насмешку над своим собственным бессилием. Неожиданно, при виде этой улыбки, Пьер почувствовал содрогание в груди, щипанье в носу, и слезы затуманили его зрение. Больного перевернули на бок к стене. Он вздохнул.
– Il est assoupi, [Он задремал,] – сказала Анна Михайловна, заметив приходившую на смену княжну. – Аllons. [Пойдем.]
Пьер вышел.

"Набукко"- опера Верди по мотивам библейского сюжета..

НАБУККО

Ла Скала (2013)

Leo Nucci, Aleksandrs Antonenko, Vitalij Kowaljow, Liudmyla Monastyrska, Veronica Simeoni

Единственное сочинение Дж. Верди (1813 - 1901) на библейский сюжет сделано в стиле большой оперы, от либретто которой не требовалась исторической точности. Вот и в данном случае поэт Т. Солера впихнул в текст такие овеянные итальянской традицией штампы, как любовный треугольник, безумие и просветление одного из главных героев и т д.

Первое действие развёртывается в Иерусалиме в момент поражения еврейской армии под стенами Святого города. Войска вавилонского царя Навуходоносора (сокращёно Набукко) пришли сюда со вполне конкретной и справедливой целью: освободить дочь своего правителя Фенелу, захваченную израильтянами. Однако, девушка, находясь в плену не только полюбила племянника местного властителя Измаила (какое истинно еврейское имя!), но и приняла иудаизм. Её соперница и сводная сестра Абигайль любит того же юношу, поэтому, обуреваемая ревностью, способствует разгрому Иудеи. В первый акт включено победоносное появление Набукко в Иерусалиме, его распоряжения разрушить Первый храм и увести евреев с их родины, как добычу.

В следующих трёх действиях события развёртываются уже в Вавилоне, а интрига развивается вокруг жизни плененных иудеев. Они сидят с подземельях и молятся о спасении во главе с первосвященником Захарией. Тем временем, Абигайль, поддерживаемая жрецами языческого бога Ваала, готовит заговор против владыки страны. Расчёт прост: незаконная дочь царя получает власть, а жрецы - жизни невольников. Ситуация обостряется тем, что возвратившийся из очередного победоносного похода Набукко зазнался и провозгласил себя Богом. Последовало мгновенное наказание в виде удара молнии и святотатец потерял рассудок. Пользуясь моментом Абигайль присвоила корону и захватила трон. Участь евреев и её соперницы Фенелы была решена. Однако в последнем акте, когда жертвы шли к месту казни, Набукко увидел среди обречённых свою дочь. С молитвой раскаяния он обратился к Богу, который милостиво вернул ему разум. Далее всё кончилось хорошо: любовь и добро восторжествовали, а порок был наказан.

Нагромождение несообразностей в сюжете показывает, что Верди в тот период ещё сам был в плену у штампованных сюжетов, но, как композитор, стоял по уровню таланта неизмеримо выше работавших на него драмоделов. Можно сказать, что он глубоко прочувствовал страдания лишённых родины евреев, увязавшихся в его восприятии со положением соотечественников, живущих в раздробленной полузависимой стране Ряд фрагментов оперы впечатляют своей выразительностью и суровой красотой. К их числу следует отнести популярный хор пленных иудеев из третьего действия.

Для дальнейшей работы сайта требуются средства на оплату хостинга и домена. Если вам нравится проект, поддержите материально.

Действующие лица:

Набукко, вавилонский царь баритон
Измаил, предводитель войска иудеев тенор
Захария, иудейский первосвященник бас
Абигайль, старшая дочь Набукко сопрано
Фенена, младшая дочь Набукко меццо-сопрано
Верховный жрец Ваала бас
Анна, сестра Захарии сопрано
Абдалло, вавилонский военачальник тенор
Вавилонские и иудейские воины, левиты, жрецы, народ.

Действие происходит в Иерусалиме в 587 году до н. э.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Иерусалим

(Храм Соломона. Еврейские воины и народ.)

Хор

Праздничные убранства отриньте,
облачись в траур, народ Иудеи!
Посланец разгневанного Бога,
ассирийский царь обрушился на нас!
Жестокое улюлюканье вражеских полчищ
уже прогремело в святом храме Божьем!

Левиты

Девы, рвите белоснежные одежды,
с мольбой прострите руки,
ведь мольба, слетающая с невинных губ, —
это благоухание, которое поднимается
к Господу!
Молитесь, девушки! Пусть не тронет вас
ярость вражеского войска!

Женщины

Великий Боже, летящий на крыльях ветра,
мечущий грозовые молнии,
рассей, погуби ассирийское войско!
Верни к радости детей Давида!
Мы грешили... Но пусть наши молитвы
услышит небо, и сжалится, и простит нас!

Все

Пусть не сможет нечестивец нагло кричать:
«Бог Израиля прячется в страхе!»
Не допусти, чтобы твои сыновья стали
добычей безумца, презирающего вечную власть!
Не допусти, чтобы на трон Давидов
уселся среди гнусных идолов ассирийский враг!

(Появляется Захария.)

Захария

Надейтесь, дети!
Господь явил знак воли своей
и предал в наши руки
драгоценный залог:
дочь врага
может вернуть нам мир.

Хор

Снова блеснул нам луч радости!

Захария

Довольно бояться!
Доверьтесь Господней помощи:
он на берегах Египта
сохранил жизнь Моисею;
он отобрал для Гедеона
сотню непобедимых воинов...
Разве верящих в него
он покидал в опасности?

Левиты

Что за шум?

(Входит Измаил с несколькими еврейскими воинами.)

Измаил

Разъярённый царь Ассирии наступает;
кажется, что своей гордой отвагой
он бросает вызов всему миру!

Все

Прежде нашу жизнь пусть возьмёт...

Захария

Возможно, небо положит предел
подлой дерзости.
На руины Сиона
чужестранец не войдёт.

(вручая Фенену Измаилу)
Её, первую среди женщин Ассирии,
тебе поручаю!

Все

Сжалься, Господь!

Захария

Подобно ночи, что бежит от сияющего солнца,
подобно праху, что рассеивается ветром,
так и ты исчезнешь в великой схватке,
ложный бог Ваала!
Ты, могучий Бог Авраама,
спустись с небес, чтобы сразиться вместе с нами,
внуши слугам твоим пламенный порыв,
который принесёт смерть чужеземцу.

(Все уходят. Остаются Измаил и Фенена.)

Измаил

Фенена! Любимая!

Фенена

В день мести кто говорит о любви?

Измаил

Несчастная! Ты сейчас ещё прекраснее,
чем в тот день, когда, а Вавилон
послом Иудеи я прибыл!
С опасностью для себя
меня из тюрьмы ты освободила,
и не смутили тебя злоба и зависть
твоей сестры, которая преследовала меня
своей яростной любовью!

Измаил

Но я открою тебе путь к свободе!

Фенена

Несчастный! Ты нарушишь
свой священный долг!

Измаил

И ты тоже нарушала его ради меня...
Бежим! Моя грудь проложит
тебе дорогу сквозь тысячи...

(Входит Абигайль с мечом в руке, за ней следуют вавилонские воины, одетые в еврейские одежды.)

Абигайль

Воины, храм взят!

Фенена и Измаил

Абигайль!

Абигайль

(к Измаилу; с горькой усмешкой)
Отважный воин!
Лишь любви знаешь ты оружие?

(к Фенене)
И в сердце ассирийки пылает
столь нечестивая страсть, или мне кажется?
Какой Бог спасёт вас?
Брачным ложем станет вам могила...
Молнии моей мести
уже нависают над вами!

(к Измаилу; вполголоса)
И я тебя любила!..
Всё царство и сердце
я за твоё сердце отдала бы!
Моя любовь неистова,
она может принести тебе жизнь или смерть.
Ах, если ты меня полюбишь,
я смогу спасти твой народ!

Измаил

Нет! Жизнь я могу тебе оставить,
но сердце — не могу;
я доволен своей судьбой
и не умею бояться за себя.
Но пусть мои рыдания
смягчат твоё сердце
и участь моего народа.

Фенена

Я призываю тебя, я слышу тебя,
истинный Бог Израиля;
не за себя среди жестокой битвы
я обращаю к тебе мольбу:
защити лишь брата моего,
мой же удел — слёзы.

(В храм постепенно собираются еврейские воины и народ.)

Женщины

Вы видели? Сея ужас,
он прошёл по толпе!

Старики

Вздымая окровавленный меч,
он пришёл на этот раз!

Левиты

Напрасно воины своей грудью
прикрывали, словно щитом, святой храм!

Женщины

Всевышним прокляты
наши молитвы и наши рыданья!
Ох, счастлив тот, кто умер
прежде, чем настал этот день!

Захария

Какая дерзость!

Все

Несчастье! Кто теперь
защитит храм Господа?

Абигайль

Захария

Кто открыл путь нечестивым?

Измаил

Лживый наряд!

Абигайль

Напрасная гордыня...
Царь приближается!

(Вавилонские воины врываются в храм. Появляется Набукко.)

Захария

(к Набукко)
Как ты посмел? Трепещи, безумец!
Это — обитель Бога!

Набукко

Что ты говоришь о Боге?

Захария

(устремляясь к Фенене и занося над ней кинжал)
Прежде, чем ты осквернишь храм,
этот кинжал сразит твою дочь!

Набукко

(про себя)
Нужно сделать вид, что я уступил,
но тем сильнее обрушится мой гнев!
Пусть трепещут безумцы, страшась моего гнева!
Все они падут его жертвами!
В море крови, в рыдания и стенания
ненавистный Сион должен погрузиться!

Анна, Измаил, Захария и хор

Ты, властный над сердцами царей,
обрати свой взор к нам,
помоги нам, великий Боже!
Обрати взор на детей твоих,
которым угрожает жестокое рабство!

Абигайль

Новая надежда, которая меня озарила,
успокаивает мою ярость:
та, что украла мою единственную любовь,
может пасть жертвой священной мести!

Набукко

Побеждённые, падите ниц!
Я — победитель.
Я бросил ему вызов,
но разве вышел на битву ваш Бог?
Он боится меня;
так кто же сможет противиться мне?

Захария

(занося кинжал над Фененой)
Смотри, злодей! Первой жертвой
она падёт от моей руки.
Ты жаждешь крови? Пролей её,
кровь из груди своей дочери!

Набукко

Остановись!

Захария

Нет, она умрёт!

(Измаил неожиданно перехватывает кинжал Захарии и освобождает Фенену.)

Измаил

Несчастная!
Моя любовь тебя спасёт!

Набукко

(со злобной радостью)
Мою ярость больше ничто не сдерживает,
и истребление побеждённых будет ужасно.

(к ассирийцам)
Грабьте, поджигайте храм!
Пусть жалость станет преступлением!
Матери напрасно будут закрывать
детей своей грудью...

Анна и Фенена

Злополучная любовь,
которая застит глаза!
Такая пылкая любовь
покроет его позором!
Только бы не был
несчастный проклят!

Измаил

Злополучная любовь,
которая застит глаза!
Эта пылкая любовь
покроет меня позором!
Только бы не был
проклят я, несчастный!

Захария и иудеи

(к Измаилу)
Будь отвергнут людьми,
предатель своих братьев!
Да будет имя твоё
навеки покрыто позором!
«Бегите от проклятого!» —
пусть возопят земля и небо!

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Нечестивец

КАРТИНА ПЕРВАЯ

(Апартаменты в царском дворце.)

Абигайль

Наконец я тебя заполучила, роковой документ!
Плохо на груди своей хранил тебя царь,
свидетельство моего позора!
Абигайль — дочь рабов! Ну что ж! Пусть так!..
Дочь Набукко, которой все меня считают,
в каком положении я сейчас? Хуже, чем рабыня!
Трон оставляет царь Фенене, младшей,
пока он с войском снова отправился в Иудею!
А меня он оставил здесь —
смотреть на чужую любовь!
Подлецы, безумцы!
Плохо же вы знаете сердце Абигайль!
Увидите, как моя ярость обрушится на всех!
Да, так! Пусть сгинет Фенена...
И мнимый отец!... И царство!
Уничтожь и меня саму,
слепая ярость!
Однажды и я
открыла сердце радости;
всё вокруг говорило мне,
я слышала, о любви.
И я сострадала чужому горю,
вторила чужим рыданиям...
Кто вернёт мне очарование
тех потерянных дней?

(Входит Верховный жрец Ваала со свитой.)

Кто здесь?

Верховный жрец

Чудовищная картина
открылась моим глазам!

Абигайль

О чём ты говоришь?

Верховный жрец

Отступница Фенена
освободила евреев;
кто теперь остановит
эту проклятую толпу?
Власть ожидает тебя...

Абигайль

Верховный жрец и заговорщики

Всё уже готово.
Мы распространили молву,
что царь пал на войне...
Тебя царицей назовёт народ,
чтобы спасти ассирийскую землю.
Один лишь шаг... это твоя судьба!
Будь сильной!

Абигайль

Я с тобой! Ступай, сохрани верность!
Абигайль не окажется слабее тебя!
Я поднимусь на окровавленное подножье
золочёного трона,
и моя месть разящей молнией
сверкнёт оттуда.
Что скипетр ждёт меня,
увидят все народы!
И царские дочери придут сюда,
чтобы склониться перед низкой рабой!

Верховный жрец и хор

И месть Ваала
прогремит вместе с твоей.

КАРТИНА ВТОРАЯ

(Левиты и Захария.)

Захария

Идём же, Левит! Принеси священный кодекс!
Господь хочет сделать меня орудием нового чуда!
Меня посылает слугой ради славы Израиля,
чтобы рассеять мрак неверия.
Устами пророков
ты нёс свет, великий Бог!
В Ассирии свои могучие слова
ты говоришь сейчас моими устами!
И гимнами, посвящёнными тебе,
отзовутся все храмы;
над поверженными идолами
восторжествует твой закон!

(Уходят. Появляются левиты и Измаил.)

Левиты

Что случилось? Кто позвал нас ночью
в это подозрительное место?

Измаил

Первосвященник желает вас видеть...

Левиты

Измаил

Левиты

Ужас! Беги! Скройся!

Измаил

Будьте милосердны!

Левиты

Проклятый Господом!
У того, кто проклят, нет братьев...
Ни один смертный не заговорит с ним!
Где бы ни звучал надрывный стон —
пусть ветер донесёт его до нечестивых ушей!
На лбу его, словно молнией,
выжжена роковая господня печать!
Напрасно он будет подносить к устам яд,
напрасно будет вонзать кинжал в сердце!

Измаил

Во имя вечного Бога
избавьте меня от анафемы!
Ужас лишает меня разума!
Я молю о смерти!

(Входят Фенена, Анна и Захария.)

Анна

Братья, простите его!
Он спас еврейку!

Измаил и левиты

Что ты говоришь?

Захария

Вознесём хвалу Господу!
Это правда.

Фенена

Там что-то происходит.

Измаил, Захария и хор

О небо! Что случилось?

(Входит Абдалло.)

Абдалло

(к Фенене)
Госпожа! Беги!
Прискорбное известие объявляет
о смерти моего царя!

Фенена

Абдалло

Беги! Народ провозгласил царицей
Абигайль и приговорил евреев.

Фенена

К чему медлить?
Я должна спешить!
Вразумить подлых мятежников.

Измаил, Захария, Абдалло и хор

Остановись! О несчастье!

(Входят Верховный жрец Ваала, Абигайль и заговорщики.)

Верховный жрец

Слава Абигайль!
Смерть евреям!

Абигайль

(к Фенене)
Отдай мне корону!

Фенена

Сначала умру!

(Среди всеобщего переполоха возникает Набукко со своими воинами, бросается между Абигайль и Фененой.)

Набукко

С моей головы её возьми!

Все

Приближаются мгновения
рокового гнева;
на застывших лицах
проступает ужас!
Молнии раскрыли свои крылья
и блистают вокруг!
Близок день
траура и разрухи!

Набукко

Слушайте теперь меня!
Вавилоняне, низвергнут ваш Бог!
Он превратил вас в предателей,
заставил посягнуть на мою власть.
И ваш Бог пал, глупые евреи,
сражаясь со мной.
Слушайте же мои слова:
один бог есть для вас — ваш царь!

Фенена

Захария и иудеи

Верховный жрец

Что я слышу!

Воины

Да здравствует Набукко!

Набукко

Склоните головы,
почитайте меня Богом!

Захария

Безумец! В прах пусть рассыплется
твоя сумасшедшая гордыня!
Господь схватит тебя за волосы
и сбросит с престола!

Набукко

Как ты смеешь? Верные воины,
к подножью идола старика отведите,
пусть сгинет он со своим народом.

Фенена

И я, еврейка, с ними умру.

Набукко

Ты лжёшь! О нечестивая,
пади к ногам моего священного образа!

Фенена

Я — еврейка!

Набукко

(Берёт её за руку.)
Ниц! Пади!
Я более не царь, но бог!

(Молния сверкает над головой царя. Набукко, поражённый ею, чувствует, как с его головы сверхъестественная сила срывает корону; безумие проступает во всех его чертах. За переполохом следует продолжительное молчание.)

Захария, Измаил, Абдалло, верховный жрец, Фенена, Абигайль и хор

Как мстительное небо покарало дерзкого!

Набукко

Кто касается моего царского скипетра?
Чья ужасная тень преследует меня?
Кто хватает меня за волосы?
Кто давит меня? Кто повергнул меня?
Дочь моя! И ты, и ты тоже
не поддержишь мои ослабевшие руки?
Лишь призраки рядом со мной...
Призраки с огненными мечами...
Небо, красное от крови,
обрушивается на мою голову!
Ах! Почему... почему... на глаза
навернулась слеза?
Кто меня поддержит? Я умираю!..

Захария

Небо покарало гордеца!

Абигайль

Но не погасило блеск народа Ваала!

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

Пророчество

КАРТИНА ПЕРВАЯ

(Абигайль на троне. Верховный жрец, народ, солдаты.)

Хор

Ассирия — царица,
равная земным могуществом Ваалу;
она оставляет руины повсюду,
где чужеземец вызывает её на войну.
Сейчас она наслаждается миром,
достойной наградой за доблесть,
и пусть текут её счастливые дни
в радости и любви.

Верховный жрец

Царственная госпожа,
правящая судьбой Ассирии,
услышь мольбу своих верных подданных!
Нечестивые дети Иудеи
пусть все погибнут, и прежде всех та,
которую не смею назвать твоей сестрой...
Она отреклась от Ваала.

(Подаёт Абигайль приговор.)

Набукко

(вне себя)
Кто осмеливается говорить
в присутствии Набукко?

Абдалло

(мягко)
Господин, следуйте за мной.

Набукко

Куда ты хочешь отвести меня? Оставь меня!
Это зала Совета... Вот! Разве не видишь?
Они ждут меня... Почему ты
поддерживаешь меня под руку?
Это правда, я очень слаб, но беда,
если кто-то узнает об этом.
Хочу, чтобы меня всегда считали сильным...
Оставь... я сам найду свой трон...

(Приближается к трону и собирается подняться на него.)

Кто здесь?
Какая дерзость!

Абигайль

(спускаясь с трона)
Ступайте, мои подданные!

(Все, кроме Набукко и Абигайль, удаляются.)

Набукко

Женщина, кто ты?

Абигайль

Стражем твоего трона я пришла сюда!

Набукко

Ты?.. моего трона?.. Ох, обманываешь!
Разве я приказывал тебе сделать это?

Набукко

Абигайль

Подписывай!

Набукко

(про себя)
Эта мысль тревожит меня!..

Абигайль

Ты противишься?
Значит, воспряньте, ликующие евреи!
Вознесите гимны и благодарения
своему Богу!

Набукко

Что я слышу!

Абигайль

Набукко объят подлым страхом!
Набукко больше нет!

Набукко

Ложь!
Пусть весь Израиль будет приговорён к смерти!
Дай сюда!

(Прикладывает царскую печать к бумаге и возвращает её Абигайль.)

Абигайль

Благословенна судьба!
Последнее желание исполнилось!

Набукко

Ох... Но Фенена?

Абигайль

Отступница, она предалась ложному Богу!..
Так пусть умрёт!

(Отдаёт приговор двум только что вошедшим стражам, которые быстро выходят.)

Набукко

(пытаясь её остановить)
Но она — моей крови!

Абигайль

Никто не может её спасти!

Набукко

(пряча лицо)
О ужас!

Абигайль

Но другая дочь...

Набукко

Ниц пади, раба, пред твоим господином!

Абигайль

Глупец! Кто станет слушать тебя?
Я — раба? Я — раба?

Набукко

(Ищет на груди документ, который удостоверяет рабское происхождение Абигайль.)

Узнай же правду!

Абигайль

(Достаёт этот документ и рвёт его в клочья.)

Вот таким тебе возвращаю, несчастный,
этот лживый листок!

Набукко

Каким позором покрылась
моя седая голова!
Напрасно ослабевшая рука
тянется к мечу, внушавшему ужас!
О несчастный старик!
Я — лишь тень прежнего царя.

Абигайль

Вожделенный день славы,
ты пришёл!
Трон гораздо дороже,
чем потерянный родитель;
и царства, и народы
падут к ногам подлой рабы.

(Слышится звук трубы.)

Набукко

Что за звук?

Набукко

Стража! Меня предали!
Стража!..

(Появляются несколько стражников.)

Абигайль

Глупец! Ты ещё сопротивляешься?
Эта стража нужна только,
чтобы охранять тебя, мой пленник!

Набукко

Абигайль

Да! Рабыни,
которая презирает твою власть!

Набукко

О, прости, прости
безумного отца!
Верни мне дочь,
не лишай её родителя...
Пусть тебя царицей, тебя госпожой
называет ассирийский народ,
старик же умоляет
только о жизни его сердца.

Абигайль

Ступай!.. Напрасно ты просишь мира,
меня не тронут запоздалые слёзы;
ты не был таким, дерзкий старик,
когда выставлял меня на позор!
Посмотрим, пойдёт ли рабыне
царская мантия!
Посмотрим, уроню ли я
величие Ассирии!

КАРТИНА ВТОРАЯ

(Пленные иудеи, приговорённые к смерти.)

Хор

Лети, мысль, на золотых крыльях;
лети, отдыхая на горах и холмах,
где воздух напоен теплом и нежностью,
сладостным ароматом родной земли!
Поприветствуй берега Иордана,
разрушенные башни Сиона...
О прекрасная утраченная родина!
Дорогие, роковые воспоминания!
Золотая арфа древних пророков,
почему, немая, ты висишь на вербе?
Пробуди память в сердце,
расскажи о былом времени!
Пусть прозвучит твой стон,
столь же горький, как судьба Иерусалима,
пусть Господь внушит тебе мелодию,
которая даст нам силы страдать!

Захария

(входя)
Кто плачет? Кто, словно робкая женщина,
возносит жалобы небу?
Воспряньте, несчастные братья!
Моими устами говорит Господь!
Во мраке будущего я различаю —
вот, разорваны недостойные цепи!
На ненавистный край
обрушивается ярость Иудейского льва!

Иудеи

Ах, светлое будущее!

Захария

Среди черепов и костей
поселятся гиены,
в пыли, поднятой ветром,
будут ползать змеи,
и воцарится роковое безмолвие!
Лишь печальные крики филина
возмутят его с наступлением вечера...
Не останется ни одного камня,
который мог бы рассказать путнику
о том, что здесь стоял Вавилон!

Иудеи

Какой огонь пылает в душе старца!
Его устами говорит Господь!
Да, пусть порвутся недостойные цепи!
Доблесть Иудеи снова оживает в нас!

ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЁРТОЕ

Поверженный идол

КАРТИНА ПЕРВАЯ

(Набукко в темнице, погружённый в глубокий сон.)

Набукко

(внезапно просыпаясь)
И всё же это мои руки и ноги!
И я не бежал сквозь лес,
задыхаясь, как загнанный зверь?
Это был сон... ужасный сон!
Вот он, воинственный клич!
Мой меч! Мой конь, приученный к битвам,
словно девица к танцам!
Ко мне, мои воины! Сион,
надменный город, чьи башни высятся вдали,
станет нашим и рассыплется в прах!

Хор

(за сценой)
Фенена!

Набукко

С уст моих верноподданных
прозвучало имя дочери!

(Смотрит сквозь оконную решётку.)

Вот она! Идёт среди воинов!
Увы мне... что вижу?
Почему закована в цепи?
Она плачет!..

Хор

(за сценой)
Смерть Фенене!

(Набукко изменяется в лице; он бежит к двери и, обнаружив, что она заперта, кричит.)

Набукко

Ах, пленник я!
Господь евреев, прости!

(Преклоняет колена.)

Бог иудеев! Тебе алтарь
и священный храм я воздвигну...
Только освободи меня от этого страдания,
и я отрекусь от своих ритуалов.
Услышь меня! Мой больно разум
очистился от нечестия;
Господа истинного, Господа всемогущего
отныне и вовеки буду прославлять.

(Поднимается и пытается силой открыть дверь.)

Злосчастная дверь, откройся же!

(Входит Абдалло в сопровождении воинов.)

Абдалло

Господин мой, куда ты бежишь?

Набукко

Оставь меня.

Абдалло

Ты стремишься выйти потому, что оскорблён
твой помутнённый разум?

Воины

Мы приставлены защитить тебя.

Набукко

О чём ты говоришь?
Мой разум больше не помрачён!
Абдалло, мой меч, мой меч!..

Абдалло

(в радостном изумлении)
Чтобы вернуть твой трон —
вот он, о царь!

Набукко

Спасти Фенену хочу я!

Абдалло и воины

Нечестивые падут,
словно саранча, на землю!
Веди нас! И мы увидим,
как над Ассирией снова воссияет солнце!

Набукко

Воины мои, следуйте за мной,
разум снова открыт дневному свету,
я объят необычным огнём,
вновь становлюсь я царём Ассирии!
Сражённые стремительными ударами этого меча,
нечестивцы падут!
И мы увидим, как снова
засияет на солнце моя корона!

КАРТИНА ВТОРАЯ

(Захария, Анна, Измаил, иудеи, Верховный жрец Ваала, стража, народ. Мрачная музыка предвещает появление Фенены и иудеев, приговорённых к смерти; Фенена на середине сцены преклоняет колени перед Захарией.)

Захария

Ступай!
Прими пальму мученичества, дева;

Возрадуйся, Израиль!
Возвратись к родной земле!
Пусть вашему Богу воздвигнется новый храм.
Он один лишь велик, он всемогущ!
Нечестивого тирана он поразил безумием,
наказанному царю вернул душевный покой.
Он отнял рассудок у Абигайль,
и подлая выпила яд!
Он один лишь велик, всемогущ он один!
Дочь, возлюбим его, падём пред ним ниц!

Все

(преклоняя колена)
Всемогущий Яхве!
Кто не слышит тебя?
Кто не прах пред тобой?
Ты улыбаешься — всё смеётся.
Ты обрушишь молнию — и человека больше нет.

(Поднимаются. Входит Абигайль.)

Набукко

Кого я вижу?

Хор

Несчастная, зачем ты явилась сюда?

Абигайль

(к Фенене)
Мне... умирающей... бездыханной...
Даруй своё прощение!..
Фенена! Я была выновна...
И по заслугам мне наказание!

(к Измаилу)
Подойди!

(к Набукко)
Они любили друг друга...
На тебя они уповают!
Теперь... кто освободит меня
от тяжкого груза моего преступления?
Люди, вы говорили так:
«Господь... прими... несчастного...»
К тебе взываю, Господи... Тебя почитаю...
Не проклинай меня!..

(Умирает.)

Все

Захария

(к Набукко)
Служа Яхве, ты будешь царь царей!

«Это первая опера, с которой поистине началась моя художественная карьера», – так говорил в своей автобиографии об опере «Набукко». А ведь родилась она почти случайно – изначально предполагалось, что оперу о жестоком царе Навуходоносоре (в итальянской транскрипции – Набукко) напишет другой композитор – Отто Николаи, но ему не понравилось либретто, созданное Т. Солером по мотивам библейской 4-й книги царств – по мнению О. Николаи, оно было непригодно для оперного воплощения. И тогда Б. Мерелли – импресарио театра «Ла Скала» – предложил текст . В отличие от О. Николаи, ему понравились и интересные характеры, и яркие драматические сцены, но создать оперу он согласился не сразу.

Премьера оперы «Набукко» состоялась в театре «Ла Скала» 9 марта 1842 года. Отзывы она вызвала разные – в том числе и отрицательные. Например, О. Николаи (тот самый композитор, который отказался писать оперу на это либретто) заявил, что «пишет как глупец и совершенно не профессионален технически, он, должно быть, имеет сердце осла». Позавидовал ли О. Николаи успеху или пожалел об упущенной возможности – но, так или иначе, он остался в меньшинстве. Новую оперу одобрил такой прославленный композитор, как , а у публики произведение встретило восторженный прием. Опера «Набукко» сделала знаменитым, с нее начинается слава великого оперного композитора.

Музыкальные сезоны

Все права защищены. Копирование запрещено