Китайско-таджикские отношения: проблемы и перспективы. Федеральная лезгинская национально-культурная автономия Китай вновь выдвинул территориальные требования к таджикистану

Попов Дмитрий Сергеевич – кандидат юридических наук,

руководитель Уральского регионального информационно-аналитического центра РИСИ (Екатеринбург)

Китай уверенно превращается в ведущего торгово-экономического партнера Таджикистана. Однако экономические отношения двух стран нельзя назвать безоблачными и тем более равноправными, что создает для Душанбе новые и пока недооцененные риски.

Таджикистан был одним из первых в регионе, кто стал осваивать предлагаемые Пекином финансовые ресурсы. Процесс пошел особенно активно с середины 2000-х годов, к чему тогда располагали многие объективные обстоятельства. Фактически были свернуты масштабные инвестиционные проекты с участием российской стороны в гидроэнергетике и алюминиевом производстве. Все большую обеспокоенность у Душанбе вызывал риск идеологического вмешательства Ирана во внутренние дела республики по мере укрепления его позиций в таджикской экономике. Соседний Узбекистан ужесточил политику транспортно-экономической изоляции. Появились трудности при получении помощи со стороны мировых финансовых институтов, в частности МФВ, который в 2008 г. обвинил Душанбе в подтасовке показателей социально-экономического развития. США и европейские страны, в принципе, не проявляли интереса к экономическому сотрудничеству с Таджикистаном, за исключением, разве что, строительства мостов и другой инфраструктуры, связывающей республику с Афганистаном. Выпуск гособлигаций и займы на международных рынках свободного капитала были также, по сути, невозможны для Душанбе. В таких условиях для одной из беднейших постсоветских республик Китай оказался как никогда востребованным партнером.

Межгосударственные и межправительственные контакты стали носить интенсивный характер и дополняться систематическими визитами в Душанбе региональных делегаций, преимущественно, из СУАР КНР. Однако, несмотря на многочисленные официальные связи, взаимоотношения между властями Таджикистана и Китая остаются непрозрачными и порождают множество слухов. Китайский капитал в республике предпочитает вести работу кулуарно, непосредственно с местными элитами, где сложились мощные группы, лоббирующие интересы Пекина, в том числе контролирующие поставки китайского ширпотреба на таджикские рынки. Популярными среди многих таджикских чиновников и предпринимателей стали в последнее время поездки в КНР на лечение и отдых.

В экономическом отношении усилия КНР сосредоточены на получении доступа к природным ресурсам Таджикистана (прежде всего, драгоценным и редкоземельным металлам) и расширении рынка сбыта товаров для своего Синьцзян-Уйгурского автономного района. Правительство Республики Таджикистан, в свою очередь, видит в восточном соседе источник финансовых вливаний и ожидает от него помощи в преодолении транспортно-коммуникационной изоляции, в которой страна оказалась после распада СССР.

Основным инструментом проникновения Китая в таджикскую экономику стало широкомасштабное льготное кредитование. После того, как в середине 2000-х годов в результате реструктуризации задолженности перед Россией (299,7 млн дол.) и списания задолженности МВФ (99 млн дол.), внешний долг Таджикистана сократился с 66,3 до 30,2% ВВП, власти республики посчитали возможным вновь расширить коридор внешних заимствований. В 2006 г. правительство республики одобрило получение от КНР трех концессионных товарных кредитов на внушительную для Таджикистана сумму в 603 млн дол. В результате задолженность Душанбе перед Китаем на начало 2012 г. выросла до 878,5 млн дол. и превысила 41 % всего внешнего долга республики, составившего в это время 2,124 млрд. Далеко позади по данным показателям остались прежние главные кредиторы Таджикистана – Всемирный банк и Азиатский банк развития.

Пекин выделяет Таджикистану так называемые «дешёвые» кредиты на льготных условиях и на срок до 20 и более лет, которые на фоне труднодоступности ликвидных российских и западных финансовых ресурсов практически не имеют альтернативы. Возможность использовать их для быстрого решения насущных социально-экономических задач заставляет руководство Таджикистана постоянно наращивать долг перед Китаем. В течение 3-х лет (с 2009 по 2011 гг.) он стабильно увеличивался в среднем на 275 млн дол. в год. Этот путь развития экономики при отсутствии в стране благоприятных условий для частных и государственных иностранных инвестиций представляется глубоко порочным, поскольку лишь создаёт обманчивое впечатление быстрого роста основных макроэкономических показателей и, по оценкам специалистов, ведёт к формированию долговой зависимости.

Что же касается прямых инвестиций, то китайские банки и корпорации явно неохотно идут с ними в таджикскую экономику, практически полностью отдавая приоритет разнообразным кредитным схемам. По некоторым подсчетам из 640 млн дол., вложенных китайцами в Таджикистан к 2008 г., только 36-50 (по разным оценкам) млн пришлось на прямые капиталовложения. Лидером по показателям прямых инвестиций в экономику республики по-прежнему остается Москва.

Россию не может не беспокоить быстро растущий внешний долг Душанбе перед КНР, поскольку Кремль рассматривает Таджикистан наряду с Киргизией в качестве потенциального кандидата на вступление в Таможенный союз и ЕЭП. В этой связи для России крайне важны такие макроэкономические показатели Таджикистана как отношение внешнего долга к ВВП (по независимым оценкам, свыше 40%) и дефицит государственного бюджета. Тем более, крайне важен размер долговых обязательств перед Китаем как государством, объективно не заинтересованным в повышении таможенных пошлин на свою продукцию, что предусматривает присоединение республики к ТС. Кроме того, в Таджикистане, где открыты два крупных рынка (вещевой и стройматериалов) наблюдаются процессы, ранее более характерные для соседней Киргизии и связанные с ростом числа граждан, занятых в челночной торговле с Китаем. Теперь не только Бишкек, но и Душанбе, обсуждая с российскими представителями перспективы подключения к ТС, говорят о необходимости учитывать интересы почти 70 тыс торговцев и посредников, зарабатывающих на перепродажах китайских товаров.

Не менее важно и то, что рост государственной задолженности может привести к корректировке политического курса Душанбе. Усиление кредитной зависимости Таджикистана от КНР облегчает доступ китайских корпораций к природным богатствам и экономическим активам республики, одновременно делая республику более «сговорчивым» партнером при решении деликатных вопросов двусторонних отношений – как это было в январе 2011 г., когда Таджикистан ратифицировал протокол о делимитации и демаркации границы с Китаем, уступив последнему более 1 тыс кв. км спорных территорий на Восточном Памире. По всей видимости, с учетом отсрочки, предоставленной Душанбе по начальным китайским кредитам, таджикская сторона должна приступить к первым большим выплатам Китаю уже в ближайшие годы. Не исключено, что это может привести к образованию своего рода крена в «многовекторной» политике Таджикистана в сторону КНР.

Интересно, что в таджикских общественно-политических кругах бытует мнение, будто Таджикистан в будущем сможет отказаться от выплат по долгам, сославшись на свою несостоятельность. Однако, вероятнее всего, в Пекине предвидят именно такую возможность. Китай будет интересовать не возврат собственно денежных средств, которые во многом и так работали на интересы его компаний, но, прежде всего, доступ к активам таджикских предприятий и месторождениям полезных ископаемых. Одним из возможных вариантов списания долгов в этом случае станет формула, которую чрезвычайный и полномочный посол Таджикистана в Китае Рашид Алимов обозначил как «инвестиции в обмен на природные ресурсы». Она, строго говоря, уже реализуется в Таджикистане, где китайская корпорация ТВЕА к 2013 г. должна возвести Душанбинскую ТЭЦ мощностью 270 МВт и стоимостью около 200 млн дол., получив взамен права на разработку в Таджикистане одного из угольных месторождений.

Кредитные средства выделяются Пекином через Экспортно-импортный банк КНР и «осваиваются» китайскими компаниями (Sinohydro, Китайская железнодорожная строительная корпорация (CRCC), China Road, Tebian Electric Apparatus (ТВЕА), Zijin Mining Group, Национальная компания тяжелого машиностроения Китая (CHMC) и др.), которые работают в республике с привлечением собственной техники и рабочей силы. Китайский капитал избирательно подходит к выбору инвестпроектов, избегая вкладывать деньги в производящие и перерабатывающие мощности, способные в будущем составить конкуренцию производителям из КНР. Таким образом, Китай использует эффективную систему поддержки собственного экспорта, чего так не хватает России, совсем недавно приступившей к ее формированию в условиях вступления в ВТО.

Главными направлениями кредитования китайская сторона определила горнодобывающую отрасль и инфраструктуру республики, которую Пекин стремится переориентировать на Восток.

В первом случае к крупнейшим проектам можно отнести добычу свинца и цинка Таджикско-китайской горнопромышленной компанией, разрабатывающей минеральное месторождение «Алтын-Топкан» у города Кайраккум в Согдийской области Таджикистана; а также добычу золота китайской корпорацией «Zijin Mining Group», которая в 2007 г. выкупила бывший Таджикский золоторудный комбинат (ТЗРК) близ г. Пенджикента.

В свою очередь, приоритетом китайского транспортного строительства в Таджикистане является автомобильный коридор по маршруту «Душанбе – Куляб – Калай-Хумб – Хорог – Мургаб – Кульма – Кашгар», который должен связать основные таджикские города с коммуникационной системой Северо-Западного Китая. Реконструируя и создавая дорожную сеть, тоннели, и терминалы, «мировая фабрика» формирует, прежде всего, удобные каналы поставки собственной продукции в республики ЦА и тем самым расширяет свои рынки сбыта. Показательно, что после открытия в 2004 г. на границе двух государств пункта пропуска «Кульма-Карасу» и высокогорного участка дороги «Мургаб − Кульма − Каракорум» между таджикским ГБАО и китайским СУАР, взаимный товарооборот Таджикистана с Китаем за несколько лет вырос с практически нулевых отметок (не считая реэкспорта из Киргизии) до более чем 663 млн дол., по официальным таджикским сведениям 2011 г. Хотя не исключено, что объем товарооборота с учетом т.н. «челночной» торговли, которая учитывается китайской статистикой, может значительно превышать здесь 1 млрд дол., а это уже означало бы превращение Китая в главного торгового партнера республики, которым, по таджикским данным, пока является Россия. До 70% товарооборота при этом приходится на торговлю с СУАР КНР. В планах Таджикистана и Китая – вчетверо увеличить взаимный товарооборот в ближайшие пять лет, в частности за счет обеспечения круглогодичного режима работы высокогорного пункта «Кульма-Карасу».

Обсуждаются и два крупных железнодорожных проекта, способных в случае реализации принципиально поменять геополитическую ситуацию в Таджикистане и закрепить его в орбите влияния КНР. Перспективы первого проекта (Иран – Афганистан – Таджикистан – Китай) упираются в слабое экономическое обоснование и сильную дороговизну, а главное – в позицию Вашингтона, стратегически не заинтересованного в укреплении роли Ирана в регионе и в диверсификации его коммуникаций. Кроме того, Китай уже имеет «железнодорожный вход» в ЦА на границе с Казахстаном, совместно с которым активно вкладывается в расширение пропускной способности местных трансграничных участков и пропускных пунктов.

Второй проект связан с разработкой китайцами одного из крупнейших в мире месторождений меди «Айнак» в 35 км от Кабула, тендер на которое они выиграли в 2007 г. По контракту, китайские недропользователи должны проложить к афганскому месторождению железную дорогу. В Пекине рассматривают два варианта такой магистрали – через Таджикистан и через Пакистан. Надо признать, что маршрут через Пакистан (Хавелиан) может оказаться для Китая более привлекательным, т.к. вписывается в его стратегическую задачу по прокладке железной дороги из западных китайских провинций через территорию Пакистана к порту Гвадар и получению выхода к Персидскому заливу и Аравийскому морю.

Таким образом, именно кредитная политика, подкрепленная персональной работой с элитами, является основным инструментом продвижения интересов Китая в Таджикистане. Она вполне обоснована, учитывая низкую платежеспособность Таджикистана и имеющиеся здесь трудности у прямых инвесторов с возвратом вложенных средств (об этом красноречиво свидетельствует опыт построенной Россией Сангтудинской ГЭС-1). Механизм межгосударственных займов позволяет Пекину «загрузить» китайские компании таджикскими проектами, обеспечив их живыми деньгами из собственных госрезервов и параллельно распределить избыточную для Китая денежную массу за пределами КНР, снижая тем самым инфляционные риски. Направление кредитных ресурсов на развитие инфраструктуры между находящимся в коммуникационном тупике Таджикистаном и СУАР КНР обеспечивает продвижение китайской продукции на таджикский рынок и развитие промышленности Северо-Западных провинций Китая.

Китай, по всей видимости, намерен придерживаться избранного кредитного курса и в дальнейшем. По крайней мере такой вывод следует из заявления председателя КНР Ху Цзиньтао, который еще в августе 2008 г. в ходе своего визита в Душанбе указал на возможность предоставления Таджикистану дополнительно около 400 млн дол. льготных кредитов. Всего же, по словам Вафо Ниятбекова − аналитика Центра стратегических исследований при президенте Таджикистана, «Китай заявил о намерениях вложить 3 млрд дол. в экономику Таджикистана», хотя официальными источниками эта сумма не подтверждается.

Безусловно, модель, когда деньги, заработанные таджикскими трудовыми мигрантами в России, идут на приобретение потребительских товаров, произведенных в Китае, нельзя назвать перспективной, но она дает возможность республике, практически не имеющей промышленности и изолированной внутри континента, поддерживать текущий уровень жизни населения и сохранять внутреннюю стабильность. Надо признать, что в этом есть и позитивная роль Китая.

Правительство республики отдало КНР в счет погашения внешнего долга часть земли Таджикистана.

Горно-Бадахшанская автономная область Таджикистана обещает стать очередным конфликтным центром в связи с действиями официального Душанбе. Последний, по данным таджикских оппозиционеров (большая часть из которых представляет интересы полевых командиров ГБАО – прим. авт.), отдал сотни гектаров земли Китаю в счет погашения внешнего долга. Среди территорий, якобы переданных Китайской Народной Республике, – часть земель горно-бадахшанского Мургабского района. Для Китая они имеют особое значение, поскольку представляют собой важный стратегический потенциал, позволяют контролировать вопросы безопасности на спорных территориях, также в этом районе, по некоторым данным, расположены месторождения драгоценных камней и минералов.

Оппозиция ГБАО отмечает, что неделю назад, 6 мая, официальный Пекин начал экспансию на территорию Таджикистана, перебросив в регион китайских военных. Они должны обеспечить порядок в процессе освоения земель гражданскими лицами. Известно, что при строительстве стратегических объектов, разработке месторождений, запуске производства Китай практикует использование в качестве рабочей силы собственные войска. Так, например, Пекин намеревался строить железную дорогу через Киргизию при помощи строительных войск КНР. Аналогичная ситуация имеет место быть сегодня и в Таджикистане.

Всего за 20 с лишним лет независимости РТ, Душанбе отдал более 1,5 тысячи квадратных километров собственных территорий. Так, в середине января 2011 года парламент республики ратифицировал протокол о демаркации своей границы, по сути, отдав китайцам почти 1,1 тысячи квадратных километров спорных территорий, что составило почти 0,8 процента от территории самого Таджикистана. Получается, что за два десятилетия руководство страны подарило Китаю около 1 процента от общей площади государства. Этот факт тогда широко освещался средствами массовой информации двух стран. Позже все тот же парламент внес изменения в закон «О недрах», разрешив зарубежным инвесторам заниматься разработкой месторождений на территории РТ.

Официально подтверждить факт очередной передачи земли, которую уже освоили китайские военные, в Душанбе отказались, однако и не опровергли. Об этом, к слову, общественность Таджикистана периодически предупреждали многочисленные эксперты, однако прогнозы так и остались на уровне псевдо-заявлений. Между тем, как уверяют источники в ГБАО, сегодня Китай ведет активную геологоразведку в Мургабе и на близлежащих территориях. В регион начали въезжать китайцы, которые со временем могут и вовсе вытеснить из района коренных жителей.

– Правительство Таджикистана должно было провести референдум в Горном Бадахшане по этому вопросу, – высказал свое мнение «Новому Региону-Азия» Хуршед Атовулло, председатель центра журналистских расследований РТ. – Я считаю эту сделку незаконной. Реакция на это решение правительства видна всем. Известно, что Бадахшан давно считается нестабильной частью Таджикистана. Во всех переговорах с бывшими полевыми командирами из этого региона правительство Таджикистана постоянно поднимает вопрос о незаконной передаче части области Китаю.

Экспансия подтверждается и статистикой. Так, еще в 2007 году в страну, согласно информации миграционной службы Таджикистана, въехали порядка 30 тысяч китайских рабочих-мигрантов, которых трудоустроили при строительстве дорог и электроподстанций. Многие из них по завершении проектов не вернулись на Родину и предпочли остаться в РТ. На начало 2010 года численность выходцев из Китая в республике превысила 80 тысяч человек. Претензии на земли Таджикистана со стороны Китая были зафиксированы историками еще в конце XIX века. Известно, что в 1884 году Китай и Россия подписали соглашение под названием «Новый Маргелан», согласно которому власти нынешней КНР претендовали более чем на 28 тысяч квадратных километров таджикской территории, из которых сегодня сумели присвоить лишь двадцатую часть.

Появилась информация о том, что 6 мая Китай установил контроль над Мургабским районом Горно-Бадахшанской области Таджикистана, которая передаётся в счёт погашения внешнего долга Душанбе перед Пекином.

Издание ссылалось на неназванные источники в таджикской оппозиции и уточняло, что официального подтверждения этой информации нет.

В то же время глава погранслужбы Киргизии Токон Мамытов эти сведения опроверг и назвал газетной «уткой». Он заявил киргизским журналистам из портала «Вести.kg» , что общался с главой Главного управления погранвойск Таджикистана Мирзо Шерали , и тот сообщил, что обстановка в Таджикистане стабильная.

Однако, несмотря на эти опровержения, некоторые СМИ продолжают распространять неподтверждённую информацию о «вторжении» КНР в Таджикистан.

История вопроса

Прежде всего обозначим тот факт, что КНР претендует на все территории, которые ранее входили в империю Цин .

Эта династия была последней династией монархического Китая и правила с 1616 по 1912 годы.

Помимо собственно Китая, в империю Цин входили часть Монголии, часть Средней Азии, Тайвань и другие земли.

Китай уже долгое время желает вернуть так называемые «утраченные территории» и имеет претензии ко всем своим соседям. Вопрос о спорных территориях в Приамурье между Россией и Китаем был решён ещё в 2005 году.

Вопрос же о границе Китая с Таджикистаном решался постепенно. При этом решался он дипломатическим путём.

В 1999 году было подписано соглашение «О таджикско-китайской государственной границе», по которому Таджикистан сохранял контроль над спорным участком в районе перевала Карзак, но передавал Китаю около 200 квадратных метров долины реки Маркансу.

В 2002 году было подписано дополнительное соглашение «О демаркации границы и урегулировании территориальных споров», в соответствии с которым Таджикистан должен был уступить Китаю 1 тысячу квадратных километров земель в Восточном Памире (Мургабская область Таджикистана), хотя изначально Китай претендовал на 28 тысяч квадратных километров.

В 2011 году Таджикистан передал КНР эти земли. Эксперты отмечали, что Душанбе уступил их в целях поддержания добрососедских отношений с Пекином, поскольку Китай является основным инвестором в экономику Таджикистана. Тогда было сказано о том, что в территориальном споре поставлена точка.

ВСЕ ФОТО

Таджикистан утвердил передачу Китаю части территории страны. Парламент республики в среду ратифицировал протокол о демаркации своей границы с КНР, согласно которому Китаю отходит 1,1 тыс. кв. км спорных территорий, что составляет 0,77% от общей территории Таджикистана. Официальный Душанбе уверяет, что речь идет о "большой победе таджикской дипломатии", так как изначально КНР претендовала на гораздо большую территорию. В свою очередь оппозиция говорит о нарушении конституции, пишет "Коммерсант" .

Депутаты Маджлиси Намояндагон (нижней палаты) парламента Таджикистана почти единогласно приняли решение ратифицировать протокол о передаче Китаю части территории. Против проголосовали только два депутата - члены оппозиционной Партии исламского возрождения республики (ПИВТ).

Территория Таджикистана до недавнего времени составляла 143,1 тысячи квадратных километров. После подписания этого соглашения она будет составлять 142,0 тыс. квадратных километров, то есть республика фактически теряет 0,77% территории.

"После подписания протокола из этих спорных территорий Китаю отходит около 3%, или около тысячи квадратных километров, и я считаю, что подписание данного протокола является великой победой таджикской дипломатии", - заявил депутатам перед голосованием министр иностранных дел Таджикистана Хамрохон Зарифи.

Впрочем, сам он к этому документу отношения не имеет, так как речь идет о межправительственном таджикско-китайском протоколе, подписанном еще в мае 2002 года, отмечает издание. Тогда во время визита в Пекин президента Таджикистана Эмомали Рахмона Душанбе согласился передать Китаю 1,1 тыс. кв. км в районе Восточного Памира. Причем изначально КНР претендовала на 28,5 тыс. кв. км таджикской территории. "Это составляет почти 20% территории нашей страны, - напомнил депутатам глава таджикского МИДа. - После подписания протокола из этих спорных территорий Китаю отходит лишь около 3%".

Однако оппозиция считает ратификацию протокола поражением таджикской дипломатии. "Ратификация данного протокола противоречит Конституции, статья 7 которой гласит, что территория нашего государства является единой и неделимой", - заявил журналистам после голосования лидер ПИВТ Мухиддин Кабири.

"После ратификации же данного протокола 1,1 тыс. квадратных километров территории Таджикистана перейдет под юрисдикцию Китая, и это поражение таджикской дипломатии", - считает он.

Однако изменить что-либо он не смог. По словам лидера таджикских коммунистов Шоди Шабдолова, ратификация "положит конец почти 130-летнему территориальному спору с Китаем". "Мы не должны оставить этот спор нашим потомкам", - взывал он и был услышан: документ поддержали 99% депутатов.

Территориальный спор между Таджикистаном и Китаем ведет свою историю с 1880-х годов. Тогда на часть Восточного Памира стал претендовать Китай, однако царская Россия, под протекторатом которой находилось Бухарское ханство, частью которого был нынешний Таджикистан, отказалась удовлетворить эти претензии. Территориальный спор не был улажен и на всем протяжении существования СССР.

"Ратификация этого протокола положит конец почти 130-летнему территориальному спору с Китаем. Мы не должны оставить этот спор нашим потомкам, и я призываю депутатов ратифицировать этот протокол", - призвал депутатов перед голосованием Шоди Шабдолов, лидер таджикских коммунистов, которые обычно поддерживают линию правящей партии - Народно-демократической, возглавляемой президентом Эмомали Рахмоном.

Протяженность таджикско-китайской границы составляет 800 километров. Китай - второй после России торговый партнер и инвестор в экономику республики.

Российские эксперты также считают соглашение скорее плюсом для Таджикистана. "Приобретая" территории, Китай компенсирует территориальные потери Душанбе своими масштабными инвестициями, - заявил эксперт Фонда Карнеги Алексей Малашенко. - Так же было и с Киргизией". Кроме того, некоторые наблюдатели полагают, что неурегулированность вопроса границы с Китаем может быть чревата для его соседей серьезными неприятностями в будущем. Тем более таких небольших государств, как Таджикистан. В конце концов, Россия, урегулировавшая территориальный вопрос с Китаем в 2005 году, также поступилась частью своей земли ради добрососедских отношений с Пекином.

Китай, нарастив свою военно-экономическую мощь, перешел, к уже многократно предсказанной открытой экспансии и аннексии территорий своих соседей. Неделю назад, 6 мая китайские войска оккупировали часть территории Таджикистана. Вот что сообщают СМИ - земельный вопрос в Таджикистане рискует перерасти в межнациональный конфликт. Свидетельство тому - ввод войск Китайской Народной Республики на территорию соседней страны. Оппозиция РТ сообщает, что в понедельник, 6 мая, официальный Пекин установил военный контроль над частью земель в Горно-Бадахшанской автономной области (ГБАО) Таджикистана. Эти территории Душанбе передал Китаю в счет погашения внешнего долга. Известно, что таджикские власти отписали китайским партнерам десятки гектаров земель в Мургабском районе ГБАО, однако официальные власти отказываются подтверждать сей факт. Всего же за годы независимости РТ китайцам было отдано 1,5 тысячи квадратных километров земли, по сути, являющейся спорной территорией.

2

Кусок аннексированной Китаем Горно-Бадахшанской автономной области

Напомним, что Горно-Бадахшанская автономная область известна своей дистанцированной позицией относительно центральной власти. Жители ГБАО не всегда подчиняются решениям официального Душанбе, зачастую вызывая «огонь» республиканского руководства на себя. Стоит напомнить, что летом 2012 года в автономии разгорелся конфликт, спровоцированный центром, в котором погибли в том числе и мирные люди. Горный Бадахшан встал на защиту свои полевых командиров, преследуемых властями страны. Если экспансия с привлечением военных со стороны Китая будет продолжена, не исключено, что в регионе вспыхнет очередной конфликт, на этот раз с территориальным оттенком.
С начала 2013 года многие эксперты предупреждали, что властями страны готовится акт о передаче земель Китаю, однако информацию никто не воспринимал всерьез.

4

История "уточнения границ" со своими соседями

Территории будут отданы КНР в счет погашения внешнего долга. В перспективе - оформление за Китаем высокогорных земель, непригодных для жизни. Китайской стороне они нужны, поскольку богаты месторождениями драгоценных камней, урана и минералов. Известно, что в данное время китайцы уже приступили к геологоразведочным работам в самом Мургабе. Действия соседнего государства в Таджикистане, по сути, узаконили, приняв поправки к закону «О недрах». По сути, официальный Душанбе легализовал разработку месторождений юридическими лицами из-за рубежа.
Известно, что на территорию Таджикистана уже начали пребывать не только военные, но и гражданские лица. Последние будут осваивать земли, где в свое время проживали этнические таджики. Между сторонами сегодня идет негласная борьба за землю, которую таджики не хотят уступать китайским мигрантам. Однако им это, по-видимому, все же придется сделать, поскольку существует правительственная бумага, обязывающая местное население покинуть территорию.

Учения или рекогносцировка местности?

Тут показательно еще и то, что буквально год назад Китай уверял всех своих соседей в своем большом миролюбии. Как черная ирония смотрится тот факт, что еще год назад китайские части принимали участие на территории Таджикистана в т.н. "совместных военных учениях" (скорее всего в действительности китайские военные рекогносцировали местность, и проверяли боеспособность таджиков).

5

6

9

"Учения китайской армии" в Таджикистане в 2012 г.

В Таджикистане, в июне 2012 года на полигоне "Чорухдайрон" (в Согдийской области) прошли очередные учения Шанхайской Организации Сотрудничества "Мирная Миссия -2012", в которых участвуют более 2 тысяч военнослужащих из Россия, Китая, Таджикистана, Казахстана и Кыргызстана.
"От России в учениях приняли участие свыше 350 солдат и офицеров, а также более 50 единиц военной техники 201-й российской военной базы, в том числе 15 бронетранспортеров БТР-80 и бронеавтомобиль "Тигр". Кроме того, Россию на "Мирной миссии" будет представлять штурмовая авиация - фронтовые бомбардировщики Су-24 с авиабазы Кант (Киргизия)."

КНР на учениях представляли части Ланьчжоуского военного округа, в т.ч. 10 бронемашин ZSL-92 и 6 штурмовых САУ PTL-02 из 6-й легкой механизированной дивизии, а также вертолеты Z9WA из 3-й вертолетной бригады.

Видимо, китайским военным там так понравилось, что они решили остаться в Таджикистане насовсем.

Претензии есть ко всем

Надо сказать, что т.н. "территориальные претензии" у Китая есть почти ко всем своим соседям. Индии, Монголии, Бирме, Непалу, Вьетнаму, Японии, Пакистану, Киргизии, Казахстану, Таджикистану. В том числе и к России. Что бы там кто не говорил об "окончательном урегулировании территориальных споров" после отдачи островов по Амуру. И в ближайшие годы Китай обязательно потребует себе что-то еще. Вопрос только в том - у кого именно. И не спрашивая ни у кого разрешения, скорее всего, получит то, что захочет.

7