Николас Фламель - французский алхимик: биография, литературный образ. Кто изобрёл Философский камень? Алхимик фламель

Фламель "Завещание"

Перевод и предисловие Глеба Бутузова

От переводчика

Как принято теперь считать, текст "Завещания" не принадлежит перу Николя Фламеля; он был написан гораздо позднее, предположительно во второй половине XVIII века. И тем не менее, его нельзя назвать фальсификацией в полном смысле этого слова, так как написан он, несомненно, адептом, следовавшим путем Фламеля, и скрывшим свое имя за подписью старого Мастера, что вполне отвечает Традиции. Как гласит легенда, первоначальный текст был написан Фламелем на полях карманной псалтыри в виде шифра, ключ к которому он передал своему племяннику. Каждая буква имела четыре варианта написания, так что общее число знаков, составлявших код, было 96. Дом Антуан Жозеф Пернети и господин Сен-Марк, обладатели текста (или его копии), потратили очень много времени на расшифровку кода, но безрезультатно, и Сен-Марк уже был готов отказаться от этой затеи, когда Пернети сумел определить знаки, обозначавшие гласные, и вскоре они вдвоем расшифровали все "Завещание"; произошло это в 1758 году. Четыре года спустя Пернети сообщил о существовании неизвестного произведения Фламеля широкой публике в "Литературном Ежегоднике". Однако оригиналы текста (и французский, и закодированный) были объявлены утраченными. В 1806 г. в Лондоне появился английский перевод "Завещания", изданный J. and E. Hodson (см. http://www.levity.com/alchemy/testment.html) - очевидно, на основе цитат Пернети, так как текст значительно сокращен; кроме того, английская версия содержит неточности. Чем же мы обладаем сегодя? Эжен Канселье, ученик Фулканелли и неутомимый исследователь, в 1958 году обнаружил искомый текст в коллекции манускриптов Национальной библиотеки в Париже (MS 14765, р. 197-220). Автором рукописной копии, созданной в конце восемнадцатого века, был шевалье Дени Молинье, любитель Герметического искусства, как он себя представил. На основе этой наиболее полной версии и выполнен предлагаемый вашему вниманию перевод. Поскольку оригинал обладает лексическими и грамматическими особенностями, характерными для французского языка пятнадцатого века (если это и мистификация, то выполненная по всем законам жанра), при переводе я столкнулся с определенными трудностями, и я не отрицаю, что в нем могут содержаться неточности, не имеющие принципиального характера. Я также хотел бы обратить внимание читателя на различие субстанций, называемых Фламелем сатурном и сатурнией, ртутью и меркурием, луной и серебром; в этих различиях спрятаны ключи ко многим тайнам, а также ловушки для легковерных и невнимательных. Что касается текста "Завещания" в целом, то по мнению многих (иногда не сходящихся ни в чем другом) современных последователей великого Мастера, ценность текста "Завещания" не вызывает ни малейших сомнений.

Предисловие. ФЛАМЕЛЬ, АЛХИМИЯ И КОЛЕСО ИСТОРИИ

В парижском издании Медико-психологических Анналов (ноябрь 1901г., т.14) русский психиатр П.Б.Ганнушкин опубликовал небольшой труд под названием «Сладострастие, жестокость и религия». В нем он кратко и доказательно продемонстрировал сущностную связь трех упомянутых в названии понятий, на первый взгляд, далеких друг от друга. Заглавие данного эссе напоминает название работы Ганнушкина, но с одним существенным отличием: входящие в него понятия, хотя и кажутся на первый взгляд неразрывно связанными, на поверку оказываются разделенными глубокой, если не бездонной, пропастью. Но об этом позднее.

Для начала посмотрим на объект нашего исследования тем самым первым взглядом. Итак, Николя Фламель. Французский герметический философ, которого Гюго ставил в один ряд с Аверроэсом и Гийомом Парижским; безусловно, удачливый алхимик, так как, будучи скромным клерком, стяжал богатство, вызывавшее зависть коронованных особ; несомненно, историческое лицо, оставившее после себя многочисленные документальные свидетельства своей благотоворительной деятельности, недвижимость, и даже надгробную плиту. История его жизни, изложенная им самим в предисловии к «Иероглифическим Фигурам», многократно переписывалась и пересказывалась целой армией исследователей и биографов, начиная с семнадцатого века и заканчивая двадцатым, следы железных пальцев которого еще видны на шее человечества. Какова же его, в высшей степени правдоподобная, история?

В 1330 году, в семье небогатых, но, как отмечает сам Фламель, очень достойных и честных людей, родился мальчик Николя. Произошло это в городке Понтуаз, в двадцати пяти километрах на север от Парижа. Несмотря на скромный достаток, семья Фламелей дала ребенку приличное образование, хоть он и не слишком хорошо овладел латынью, на что сетовал впоследствии. Приобретя необходимые знания, Николя отправился в соседний Париж зарабатывать на жизнь профессией общественного писаря и нотариуса. Поначалу он обосновался вместе с собратьями по цеху неподалеку от Кладбища Невинных [Младенцев], а затем, когда гильдия писарей переселилась в район церкви Сен-Жак-деля-Бушери, переехал туда в месте со всеми. Его скромная контора, а точнее, деревянная пристройка, ничем не отличалась от остальных; ее площадь была около полутора квадратных метров, то есть ровно столько, сколько нужно, чтобы разместитить малюсенький стол и стул. Располагалась она на улице Писарей; в английских переводах Фламеля ее часто называют улицей Нотариусов, а в русском переводе «Собора Парижской Богоматери» Гюго даже улицей Писателей, что уже слишком, потому что трудившиеся на ней йcrivains, конечно же, не были писателями - они были общественными писарями, нотариусами, каллиграфами и переписчиками книг, часто совмещая все эти профессии в одном лице. В частности, Фламель был известен как искусный «издатель»; книгопечатание еще не было изобретено, и создание рукописных копий было единственным способом тиражирования. Кроме того, он пользовался уважением среди парижской знати, потому что некоторые особенно оригинальничающие вельможи брали у него уроки письма, чтобы научиться писать на бумаге свое имя (размеры невежества в то время трудно себе представить). Жил Фламель фактически напротив своей конторы, на углу улиц Писарей и Мариво ; дом его был известен как «дом под Королевскими лилиями», так как над входом красовался барельеф с их изображением. У Фламеля в дневные часы всегда было много народу - его ученики и подмастерья старательно выполняли задание по переписыванию книг и копированию иллюстраций; там же радушный Фламель кормил их обедом.

Как-то раз, когда Николя стукнуло уже сорок, миловидная вдова, оформлявшая в конторе Фламеля документы на собственность, дала ему понять, что совсем не прочь снова выйти замуж, и господин нотариус ей очень приглянулся. Хотя мадам Пернелль Лета - так ее звали - была старше Николя, она выглядела довольно молодо, и была обаятельна; желание оказалось взаимным. Свадьба не заставила себя ждать, так что вскоре в доме под лилиями зажила молодая семья. Новая хозяйка, имея некоторые сбережения, доставшиеся ей от покойного мужа, наняла кухарку и горничную; не то чтобы она была ленива или избегала домашней работы, но прокормить все увеличивающуюся ораву подмастерьев, столовавшихся в доме, и убирать за ними, было не под силу одной женщине, а Фламели всегда с заботой относились к своим работникам, и угощали их от души. Сами же хозяева жили скромно, носили недорогую одежду и ели на глиняной посуде, зато качество блюд было хорошо известно за пределами дома… Но тут следует заметить, что в этой идиллии все же был один изъян.

Много лет назад, задолго до знакомства Фламеля с мадам Лета, его посетил удивительный сон. С неба к нему спустился ангел, держащий в руках большую старинную книгу, богато инкрустированную золотом. «Фламель, - сказал ангел, - посмотри на эту книгу. Ты не поймешь в ней ничего, равно как и все другие люди. Но настанет день, и ты увидишь в ней то, что больше никому видеть не дано». Николя протянул руку к книге, но ангел вместе с ней стал быстро удаляться, и в конце концов растворился в золотистой дымке. Фламель не придал значения этому сну, пока с ним не произошел интересный случай. Надо сказать, что постепенно расширяя свое «книгоиздательское» дело, он занялся перепродажей редких книг, так что его дом отчасти принял на себя функции букинистической лавки. И вот в один из дней 1357 года по цене два флорина им была приобретена красивая старинная книга, написанная не на бумаге или пергаменте, а на чем-то очень плотном, напоминавшем кору молодого дерева. Фламелю часто попадались алхимические труды, он даже переписывал их по заказу, но особого интереса у него этот предмет не вызывал; и все-таки, эта книга была точь-в-точь похожа на ту, которую ему показал во сне ангел. На первой странице ее значилось: АВРААМ ЕВРЕЙ, ПРИНЦ, СВЯЩЕННИК, ЛЕВИТ, АСТРОЛОГ, И ФИЛОСОФ, ПРИВЕТСТВУЕТ ЕВРЕЙСКИЙ НАРОД, ГНЕВОМ БОЖЬИМ РАССЕЯННЫЙ СРЕДИ ГАЛЛОВ. Книга содержала прекрасные цветные иллюстрации и текст на латыни, а также слова на «неизвестном древнем языке», который Фламель принял за греческий, хотя, скорее всего, это был иврит. Николя был столь заинтригован, что день и ночь проводил за изучением этого труда, суть которого состояла в обучении Еврейского народа искусству трансмутации металлов и получения алхимического золота, которым автор рекомендовал платить подать Римскому Императору. Несмотря на то, что, казалось бы, Фламель уже начал разгадывать смысл некоторых символических иллюстраций и понимать modus operandi , он нигде не находил намека на то, с какой же материей изначально следует работать; немудрено, ведь адепты никогда не могли себе позволить в письменной форме открыто называть это вещество, заключающее в себе главную герметическую тайну. Но у кого же искать помощи в этом деле? Как получить разгадку первоматерии? Снедаемый такими мыслями и сомнениями, молодой супруг часто уединялся у себя в комнате, был весьма рассеян и вздыхал без видимой причины, чем вызвал серьезное беспокойство мадам Фламель. Однажды Николя сдался, и уступил настойчивым расспросам супруги. Он поделился с ней своей тайной, и, - весьма неожиданно, - загадочная книга настолько заинтересовала Пернелль, что основным вечерним времяпровождением обоих молодоженов с того момента стало совместное рассматривание прекрасных иллюстраций и высказывание предположений касательно их символического смысла. В этом месте мы с вами, уважаемый читатель, незаметно и вполне в духе постмодернизма, вплываем в русло основного повествования книги «Иероглифические Фигуры»; есть смысл проплыть еще немного дальше, по воле волн фламелевского сюжета.

Николя, осознав, что без посторонней помощи они с Пернелль так и будут теряться в догадках, коротая дни до самой смерти, принимает единственно правильное - и безопасное - решение. Он без особого труда, поскольку в этом и заключается его профессия, копирует иллюстрации из книги Авраама Еврея, а саму книгу хорошенько прячет в доме. Копии же он, соблюдая осторожность , начинает показывать людям из числа своих клиентов, которые, по его мнению, могли бы помочь в этом деле. Однако большинство из них не понимали даже, о чем идет речь в удивительном манускрипте Фламеля. Когда же Николя объяснял, что труд этот посвящен «благословенному Камню Философов», его собеседники начинали улыбаться, а некоторые позволяли себе откровенно подшучивать над выжившим из ума нотариусом. И все же, в один прекрасный день он продемонстрировал свои картинки доктору медицины, некоему Мэтру Ансольму, который - как показалось Фламелю - был весьма искушен в алхимии; тот страшно обрадовался, что копия такого ценного манускрипта попала к нему в руки. Он доходчиво и правдоподобно разъяснил Николя смысл рисунков, и в результате этого прекрасного разъяснения Фламель провел в лаборатории, которую оборудовал в подвале своего дома, двадцать один год - разумеется, с нулевым результатом. В конце концов, немолодая уже семья Фламелей сделала вывод, что они пошли по неправильному пути, и о советах господина Ансольма следует забыть. В шестьдесят с лишним лет Фламель вернулся туда, откуда начинал. Но алхимик не пал духом, а решил предпринять весьма серьезный шаг: он отправится в паломничество в Испанию, в город Святого Иакова, на покровительство которого всегда рассчитывал, и там, среди множества синагог, найдет иудея духовного звания, который разъяснит ему истинный смысл книги Авраама.

Итак, взяв посох и накидку пилигрима, Фламель отправляется в путь. Галисийский город Сантьяго де Компостела, ныне являющийся столицей автономной области Ля Корунья на северо-западе Испании, был одним из важнейших пунктов паломничества последователей католической религии начиная с IX века, когда вблизи него обнаружили останки, приписываемые Святому апостолу Иакову. В 1128 году там была заложен собор Святого Иакова, в котором находилась могила с захоронеными в ней мощами, предположительно принадлежащими великому апостолу; поездка Фламеля не являлась чем-либо экстраординарным, она скорее соответствовала репутации набожного человека, закрепившейся за Фламелем. Он благополучно завершает паломничество молитвой в соборе, и начинает долгий обратный путь - не найдя, как собирался, знающего иудея в синагогах Сантьяго. На обратном пути он останавливается в кастильском городе Леоне, где встречает Мэтра Канчеса, радость которого при известии о том, что книга Авраама Еврея найдена, не знает пределов. Это именно тот человек, который нужен Фламелю; удовлетворившись сообщением, что книга находится у Фламеля дома, в Париже, господин Канчес немедленно отправляется в месте с ним во Францию, по дороге разъясняя все загадки манускрипта внимающему ему Николя. Из Леона они едут в Овьедо, а затем в Сансон, где пресаживаются на морской транспорт, доставивший их на Французский берег; логично предположить, что высадились они в Ля Рошель, уже в XIV веке известном как крупный торговый и военный порт на западе Франции. Далее они следуют через Орлеан по направлению к Парижу, но тут Мэтра постигает несчастье - рвота, явившаяся следствием морской болезни, не только не оставила его, но еще усилилась, и Канчес, не вставая с постели в Орлеанской гостинице, умирает на руках Фламеля - конечно, успев рассказать ему все секреты Великого Делания. Похоронив компаньона и заказав за упокой его души ежедневную мессу, Николя благополучно добирается до Парижа, где его встерчает с распростертыми объятиями верная Пернелль.

Итак, паломничество завершено. Все соответствует приметам времени, ничто не нарушает стройной сюжетной лини средневекового романа - простите, автобиографии Фламеля. Есть, правда, несколько странных моментов, иногда просвечивающих сквозь ткань повестования, подобно турецким туфлям, что предательски выглядывали из-под сутаны прелата в романе Яна Потоцкого . Например, где-то на середине своего пути в Галисию, Фламель останавливается в Монжуа, городе, название которого он пишет как Montjoye; во Франции есть только один Montjoi, лангедокский городок недалеко от Перпиньяна, каковой никак не мог оказаться у него на пути, поскольку расположен гораздо ближе к Средиземному морю, чем к Бискайскому заливу. Есть другой город, который подходит на эту роль - кастильский город Монтехо (Montejo), однако переводить его название на французский как Монжуа, мягко говоря, некорректно, - если только название это, то есть Гора Радости (Mont-joie), не играет очень важной роли во всей истории паломничества: Гора Радости Философов, над которой сияет звезда Святого Иакова Компостельского (Compo-stela, звездное поле)... Быть может, и другие названия - и имена - имеют столь же важное значение в повествовании Фламеля? Фулканелли, par excellence адепт ХХ века, в своем труде «Обители Философов» разъяснил алхимическое значение каждого символа - а ими являются практически все имена собственные, - в книге Фламеля «Иероглифические Фигуры». Разъяснил, и сделал вывод, что персонаж, носящий фамилию Фламель, совершил свое длительное и плодотворное паломничество к Святому Иакову, не выходя за пределы лаборатории в подвале дома на углу улицы Писарей и Мариво.

К этой мысли мы еще вернемся позднее. А пока, покинув плавное течение сюжета «Иероглифических Фигур», вернемся к историческим документам. Вышеизложенную концепцию жизни алхимика Николя Фламеля, в основе которой лежит обнаружение им легендарной книги Авраама Еврея, и обретение учителя в лице испаского еврея по имени Канчес, - то есть события, описанные им же самим в предисловии к «Иероглифическим Фигурам», - разделяли многочисленные исследователи жизни и творчества великого французского адепта . Пожалуй, единственной, и беспримерной по глубине анализа альтернативной версией до недавнего времени была лишь та, что предложил Фулканелли в 1930 году, когда вышло первое издание его «Обителей»... Какие же еще биографические факты мы можем почерпнуть из этих книг? Скажем, большое внимание всегда уделялось дате смерти - официально зафиксированной - человека по имени Николя Фламель. Умер он через девятнадцать с половиной лет после своей супруги Пернелль, 22 марта 1417 года - иногда указывается 1418 год, но это неточность, - оставив составленное по всем правилам завещание (включая предполагаемую надпись на могильной плите), датированное ноябрем 1416 г. Что же тут такого подозрительного? Дело в том, что 22 марта, день весенного равноденствия, когда солнце входит в знак Овна, является традиционным днем начала Великого Делания - красивая деталь в биографии алхимика, не правда ли? Зная, что универсальное лекарство , коего у Фламелей был нескончаемый запас, во много раз удлиняет жизнь адепта , можно предположить, что смерть обоих Фламелей была мистификацией, выполненной по всем законам жанра, с могильной плитой и записью в церковной книге. Согласно легенде, после того, как воспоминания о Фламеле были захоронены в его родной Сен-Жак-дела-Бушери, он сам отправился в Швейцарию, где его ждала (целых двадцать лет?) живая и здоровая супруга. Последующие три столетия они занимали себя путешествиями по Индии и Ближнему Востоку . Причем вера в их благополучное существование была настолько сильна, что кроме многочисленных туманных свидетельств о встрече с Фламелями в разных экзотических странах, сразу несколько добропорядочных парижан в один голос заявили, что видели чету Фламелей вместе с их сыном, родившимся в Индии, проследовавших в ложу Парижской оперы одним прекрасным вечером … 1761 года . В числе прочих фактов иногда цитируют известную историю, упоминаемую Борелем в его «Сокровищнице» : когда короля стали раздражать слухи о баснословном богатстве некоего Фламеля, он - вполне логично - отправил к нуворишу налогового инспектора, господина де Крамуази. Реакция Николя была вполне в духе времени (точнее, в духе всех времен) - правда, он не стал нагружать инспектора золотом, а отсыпал ему немного порошка, который, согласно воспоминаниям потомков, в течение многих поколений хранился в семье де Крамуази. В докладе же королю было указано, «что господин Фламель живет в очень в стесненных условиях, ест из глиняной посуды, и слухи о его богатстве весьма преувеличены». Несмотря на анекдотичность ситуации, не следует забывать, что описанное королевским налоговым инспектором фактически соответствовало действительности. С момента получения Фламелями в 1382 году красной Тинктуры, то есть философского камня, они ни су не потратили на себя - огромные средства, которыми теперь распоряжался Николя, вкладывались в постройку больниц, церквей, и приютов для бедных (один из таковых, кстати, сохранился под номером 51 на улице Монморанси; он был заложен Фламелем в 1407 году).

Весьма очевидным доказательством активной общественной деятельности Фламелей, убежденных пропагандистов алхимического искусства, служат барельфы с изображением герметических символов, или фигур, каковые Николя располагал почти на всех зданиях, постройку или ремонт которых финансировал; в качестве примера можно назвать арку на Кладбище Невинных, подробно описанную в «Иероглифических Фигурах», а также барельефы церкви Сен-Жак-деля-Бушери, простоявшей целой и невредимой вплоть до 1797 года. Несмотря на то, что церковь была разрушена, похороненная под ее обломками могильная плита (простите за странный каламбур) неожиданно объявилась в середине XIX века в антикварной лавке на берегу Сены, откуда перекочевала - уже насовсем - в музей Клюни. Парижский антиквар купил плиту у бакалейщика, который много лет использовал ее в качестве стола для рубки зелени. В верхней части плиты изображены три фигуры - Святой Петр с ключом в руке, Христос со скипетром, и Святой Павел, вооруженный мечом. Между Спасителем и Апостолом Петром избражено солнце, а между Апостолом Павлом и Иисусом - луна. Под эпитафией, описывающей Фламелеву благотворительность, расположена надпись по-латыни, гласящая: Domine Deus in tua misericordia speravi , а далее, под изображением покойника, - по-французски: «Я вышел из праха, и возвращаюсь в прах / Направляю душу к тебе, Иисус Спаситель Человечества, прощающий грехи». Итак, Фламель изобразил на своем надгробии все основные элементы Великого Делания. Меч в руке Святого Павла символизирует тайный огонь Философов, скипетр Спасителя - первоматерию Делания, а ключ в руках Апостола Петра - философское растворение, являющееся ключом к магистерию; покойник, изображенный в нижней части надгробия, символизирует не столько мертвого Фламеля, сколько важнейший этап Делания, разложение, без которого нельзя продвинуться ни на шаг. Солнце и луна, без сомнения, символизируют Солнце и Луну Философов, то есть их истинные золото и серебро.

Итак, у нас под рукой имеется множество увековеченных в камне и на бумаге свидетельств, подтверждающих, что житель Парижа скромный клерк по имени Николя Фламель строил здания на собственные деньги, которые при всем уважении к его трудолюбию нельзя было заработать сидя в нотариальной конторе, и украшал эти здания символикой, подтверждающей его глубокие познания в области так называемого Королевского искусства, то есть алхимии. И все же, эти деньги вполне могли иметь своим происхождением сундучок вдовы Лета, а как становится ясно из текста «Иероглифических фигур», герметические символы часто могут быть интерпретированы вполне в духе теологии, и наоборот. Нам известны детали его биографии, включая годы рождения и смерти, и все же последняя дата слишком символична для того, чтобы соответствовать действительности. Теперь попробуем проследить, к чему нас может привести поиск других символов в жизни этого адепта, для чего обратимся к упоминавшейся выше работе Фулканелли. В «Обителях Философов» автор напоминает нам, что, согласно легенде, Раймонд Луллий также совершил паломничество к Сантьяго де Компостелла (ровно за сто лет до Фламеля), и что большинство адептов во все времена прибегали к подобной же аллегорической форме изображения своего пути познания материи и обретения Философского Камня. Что же касается главного героя книги «Иероглифические Фигуры», то Фулканелли указывает на символичность его имени: Николя по-гречески значит «победитель камня» (Niko-laos ); фамилия же Фламель происходит от латинского Flamma, то есть «пламя», или «огонь». В свою очередь имя обретенного Фламелем в Испании учителя, мэтра Канчеса, представляет собой аллегорическое название белого сульфура Философов, характерной особенностью которого является сухость (по-гречески Kagcanox). Последователь «сухого пути» в алхимии, Фулканелли немедленно обращает внимание на странное решение, которое после знакомства Николя с Канчесом принимают компаньоны - они решают добираться до Франции морем, а не по земле, что символизирует «влажный путь», которому в итоге отдается предпочтение. Фламель, то есть огонь, благополучно добирается до Орлеана (or-lйans, что можно перевести как «там находится золото»), в то время как Канчес, то есть сульфур, погибает вследствие продолжительной рвоты, каковая в алхимии есть признак растворения и разложения - тот самый труп, изображенный на Фламалевом надгробии под надписью Domine Deus in tua misericordia speravi. Изначально же, нам следовало бы обратить внимание на одну странную деталь: дорогая старинная книга досталась Фламелю всего за два флорина, чему он искренне удивляется в предисловии к «Иероглифическим Фигурам». Дело в том, что эти самые два флорина и есть примерная необходимая сумма для приобретения материалов, используемых в Великом Делании, - в соответствии с экономическими условиями четырнадцатого столетия. В середине семнадцатого века Ириний Филалет называет несколько отличную цифру: «Как ты видишь, работа наша стоит не более трех флоринов…» , что с учетом инфляции вполне совпадает с рекомендациями Фламеля. К началу XII века папирус полностью выходит из употребеления, и тот факт, что книга была написана «на коре молодых деревьев», конечно же, указывает на египетское и «древнее» происхождение книги, но кроме этого - что гораздо важнее - еще указывает на металлическую природу Первоматерии в рамках алхимической символики. Что же получается? Не только мэтр Канчес и паломничество в Галисию могут считаться аллегорией и мистификацией, но и сам господин Фламель со своим хозяйством, домом, женой и благотворительностью, оказывается не более чем литературным персонажем. Не слишком ли это, даже при всем уважении к имени Фулканелли? Нет, не слишком. Но наличие аллегории и мистификации совсем не означает ложности или незначительности личности автора и его трудов; совсем напротив, в случае алхимии, вопросы аутентичности произведений и времени их написания предстают сложнейшими, и часто неразрешимыми, загадками - и чем важнее труд, тем сложнее загадка.

Вообще говоря, всех герметических авторов можно разделить на четыре группы: подлинные авторы, не скрывающие своего имени и обладающие документально подтвержденной биографией - самая малочисленная категория (Михаэль Майер, Монте-Снидерс, Сендивогий); анонимные авторы, скрывающиеся под именами великих ученых, теософов и других лиц, пользующихся авторитетом и служащих своего рода «прикрытием» и защитой для традиции (псевдо-Раймонд Луллий, псевдо-Аристотель, псевдо-Фома Аквинский и т.д.); авторы, скрывающиеся под оригинальными псевдонимами (их биографии, как правило, обрывочны и недостоверны - Ириний Филалет, Фулканелли, Камала Джняна, Ламбспринк); и, наконец, авторы, имеющие весьма правдоподобные имя, биографию и окружение, которые на поверку оказываются чистой фикцией. К последним, конечно же, относится бенедиктинский монах Василий Валентин, аббат Вестминстерский Кремер, и - к этой мысли приходит большинство современных исследователей - господин общественный писарь Фламель. Хотя в случае нашего героя дело обстоит еще сложнее. Если при попытке установить личности Василия Валентина и Кремера очень легко выясняется, что в бенедиктинском ордене никогда не было такого брата-алхимика, а в Вестминстерском аббатстве никогда не было аббата по фамилии Кремер, то в случае Фламеля у нас имеется множество доказательств его существования. В чем же тогда проблема? Может, легенда говорит правду? Но проблема возникает не столько из-за биографии парижского нотариуса, сколько из-за его литературного наследия. Несомненно, в четырнадцатом веке жил человек, жертвовавший деньги на приюты для бедных и церкви под именем Николя Фламель. Но большинство фактов его биографии мы знаем из его собственного трактата «Иероглифические Фигуры», а трактат этот, хотя и должен быть написан в начале XV века, впервые предстает перед глазами публики в 1612 году, когда в Париже из печати выходит Trois traiсtez de la philosophie naturelle non encore imprimez . В качестве второго трактата этого сборника выступают «Иероглифические Фигуры Николя Фламеля, писаря, находящиеся на четвертой арке Кладбища Невинных в Париже, по правую руку, если входить со стороны улицы Сен-Дени, с разъяснением упомянутого Фламеля, посвященные трансмутации металлов и ранее никогда не публиковавшиеся. Перевод с латыни П.Арно, Шевалье». Нелишне будет заметить, что латинский «оригинал» с которого этот труд переводил на родной французский Шевалье Арно, никто кроме него никогда не видел. Также стоит вспомнить, что весь вышеназванный трактат построен на анализе аллегорий, содержащихся в найденной автором Книге Авраама Еврея. Как вы можете догадаться, о существовании этой книги известно только со слов Фламеля - ни она сама, ни даже копии с нее вне контекста «Иероглифических Фигур» тоже никому и никогда не были известны. По многим признакам, для перечисления которых требуется отдельная книга, современные исследователи пришли к выводу, что текст «Иероглифических Фигур» не мог быть написан ранее XVII века, и, следовательно, не имеет отношения к нотариусу, жившему в доме под лилиями за два столетия до этого. Наиболее осведомленный в этой области человек, фактически посвятивший жизнь изучению «дела» Николя Фламеля, Клод Ганьон, в своей фундаментальной работе, название которой можно перевести как «Фламель под следствием» , высказывает предположение, что «Иероглифические Фигуры» были написаны крупнейшим издателем герметических книг Бероальдом де Вервилем в том же году, когда вышло первое издание Трех трактатов по натурфилософии, или чуть раньше; он основывает свои наблюдения на том, что большинство идей, высказанных в этом тарктате почерпнуты автором из Artis aurifera quam chemicam vocant antiquissimi auctores, опубликованного Петером Перна в1572 году в Базеле, и в деталях известном господину де Вервилю. Кроме того, Шевалье Арно является немного искаженной анаграммой имени Бероальд де Вервиль. Клод Ганьон также сумел отыскал запись библиотекаря, служившего в восемнадцатом веке в библиотеке Сент Женевьев; в ней упоминается ныне утерянный трактат под названием «Приключения Али эль Москлана, известного как Халиф Сломнял, переведенные с арабского неким Раби эль улле де Деон», датируемый 1582 годом. Ганьон отмечает, что странное имя переводчика представляет собой опять-таки анаграмму имени Бероальд де Вервиль, в то время, как имя главного героя (Slomnal Calife) является ничем иным, как точной анаграммой имени Николя Фламель. Другими словами, перед нами типичный по своему «анамнезу» алхимический трактат - книга, написанная спустя примерно двести лет с момента смерти предполагаемого автора, и основанная на произведении, которого никогда не существовало. Настоящим автором ее вполне мог быть издатель, или - кто знает? - адепт XVI века, навсегда исчезнувший под маской общественного писаря Николя Фламеля.

Как же обстоит дело с другими трудами французкого мастера, коих нам известно еще три? Самой лаконичной, и пожалуй, наиболее интересной в литературном отношении, является работа под названием Краткое изложение Философии, или скорее Сумма Философии, поскольку в названии явно чувствуется намек на Фому Аквинского. Эта небольшая поэма, в которой излагается основная герметическая концепция природы металлов и условия их трансмутации, была впервые опубликована в 1561 году, то есть за полвека до «Иероглифических Фигур», в составе небольшой антологии «О трансмутации металлов: три старинных трактата в стихах» . Историк герметической традиции Ленгле-Дюфреснуа предполагал, что Краткое изложение Философии было написано Фламелем в 1409 году . Интересно, что сопоставление несколько наивной стихотворной манеры Краткого изложения и надписей, оставленных Фламелем на различных памятниках (в частности, на надгробии его супруги Пернелль), показывает, что эти тексты действительно могли быть написаны одним и тем же лицом. Так что, возможно, эта поэма имеет непосредственное отношение к Фламелю - или скрывавшемуся под этим псевдонимом анонимному адепту. Что же касается другой работы, самой длинной из всех, Книги Прачек, то вплоть до ХХ века она была известна только лишь в виде манускриптов, и чаще всего именовалась Книгой наижеланнейшего из желаемого по первым строкам повествования. Представленный в данном издании перевод выполнен на основе рукописи из Национальной Библиотеки в Париже , датируемой XV веком. Этот документ представляет собой стопку из 126 листов пергамента размером 15 х 11 см, заполненных каллиграфически выписанным готическим текстом, который завершают слова: «Настоящая книга принадлежит Николя Фламелю из общины Сен-Жак-деля-Бушери, и написана она его собственной рукой». Прекрасный пример инструкции по лабораторной алхимии, Книги Прачек посвящена так называемой Второй работе, состоящей из операций увлажнения и кальцинации. Ее название Le Livre des Laveures дословно переводится со старофранцузского как «книга стирок»; и действительно, каждый этап работы в ней называется Стиркой. Однако в современном французском слово laveur означает «мойщик», то есть в некотором смысле прачка мужского рода; значаение же образа женщины, стирающей белье, в алхимии трудно переоценить. Например, в третьей эпиграмме «Убегающей Аталанты» под девизом Следуй примеру женщины, стирающей белье, Майер пишет :

«Пусть тот, кто любит тайные доктрины
Ни одного намека не пропустит.
Ты видишь женщину, что стиркой занята,
И добавляет в чан воды горячей?
Ее примеру следуй, а не то познаешь пораженье,
И с тела черного не смоешь грязь» .

Именно этому процессу смывания алхимической грязи и посвящена Книга Прачек - а что еще представляет из себя алхимия, как не «отделение нечистот от чистой субстанции»?

Заключительной работой в данной антологии вполне логично стало Завещание Фламеля. Упоминание об этом тексте впервые встречается в «Ежегоднике» Фрерона за 1758 год, в письме за номером XI, без подписи . Анонимный автор этого письма, кстати, вступает в полемику по поводу того был ли исторический Фламель алхимиком, или нет - и в доказательство своего положительного мнения по этому вопросу приводит воспоминания Пернети , который будто бы видел некий алхимический манускрипт, принадлежащий руке Фламеля, и датированный 1414 годом. Он представлял собой карманный молитвенник, на полях которого был написан алхимический трактат. В нем Фламель обращается к своему единственному наследнику, сыну Изабель, сестры его дражайшей супруги; наставления дяди, конечно же, представляют собой рецепт получения Тинктуры Философов. В 1762 году уже сам дом Пернети выступает в «Ежегоднике» , на этот раз приводя отрывки из Молитвенника, как известна нам эта работа по-французски, или Завещания, как принято озаглавливать ее переводы, каковой традиции следует и данный русский перевод. Вряд ли стоит сомневаться, что анонимным автором первого письма был кто-то другой; несомненно, Антуан-Жозеф написал и его, а также - как считают многие исследователи - и само «Завещание». По многим признакам, цитируемый им текст не мог быть написан ранее середины XVIII века. В соответствии же с легендой, созданной Пернети, первоначальный текст был написан Фламелем на полях молитвенника в виде шифра, ключ к которому он передал своему племяннику. Каждая буква имела четыре варианта написания, так что общее число знаков, составлявших код, было 96. Дом Пернети и его друг господин Сен-Марк, предполагаемые обладатели текста, потратили очень много времени на расшифровку кода, но безрезультатно, и Сен-Марк уже был готов отказаться от этой затеи, когда Пернети сумел определить знаки, обозначавшие гласные, и вскоре они вдвоем расшифровали всё «Завещание»; произошло это в 1758 году. Однако оригиналы текста (и французский, и закодированный) затем были объявлены утраченными. В 1806 г. появился английский перевод «Завещания» , созданный, очевидно, на основе цитат Пернети, так как текст значительно сокращен; кроме того, английская версия содержит неточности. Неточности относительно чего? Дело в том, что ХХ век внес значительную ясность в это дело. Эжену Канселье, ученику Фулканелли, алхимику и исследователю герметической традиции, в 1958 году посчастливилось обнаружить утерянный текст в коллекции манускриптов Национальной Библиотеки в Париже . Автором этой рукописной копии, созданной в конце восемнадцатого века, был некий шевалье Дени Молинье, любитель Герметического искусства, как он себя представил. Кстати, Канселье высказал весьма интересную мысль: на основе некоторых графических особенностей рукописи можно предположить, что этим любителем Герметического искусства и был сам Антуан-Жозеф Пернети, отправивший своебразное «письмо в будущее» - ведь два столетия этот текст считался безвозвратно утерянным . Итак, вывод который мы можем сделать, на первый взгляд весьма неутешителен: из четырех трактатов, представляющих собой алхимический корпус Фламеля, только два могли быть написаны этим автором в XV веке - если автором был Фламель, и если Фламель был алхимиком. Два другие трактата, а именно автобиографический роман «Иероглифические Фигуры» и «Завещание», были написаны значительно позднее, и точно не известно кем. Но эта неутешительность на самом деле мнимая, потому что мы имеем четыре превосходных алхимических текста, написанных адептами (на этот счет уж ни у кого сомнений не возникает), и они, подобно синоптическим Евангелиям, не содержат никаких противоречий - для тех, кто умеет видеть. Если же взглянуть на колесо истории с вершины горы Философов, с точки зрения уходящей в далекое прошлое и простирающейся в невообразимое будущее герметической традиции, то оно покажется не более чем маленькой точкой - и уже не различить, где четырнадцатый век, где двадцатый, где начинается жизнь, и где кончается смерть.

Мое парижское путешествие было тесно связано с Николасом Фламелем. Николас Фламель (1330-1418) - парижский алхимик, который, согласно легенде, открыл секрет философского камня. В Париже сохранилось несколько мест, связаных с этим удивительным человеком. После смерти родителей Николас переезжает из родного Понтуаза в Париж, где устраивается писарем на государственную службу, где читал, переводил и переписывал различные старинные рукописи. . "Писарем в штабе отсиделся", ага. Потом Николас женится на зрелой даме, дважды вдове по имени Перренелль. Он обзаводится двумя мастерскими - для себя и для своих копировальщиков-подмастерьев. Кроме того он становится владельцем книжной лавки, которую он открыл прямо на ступенях церкви Сен-Жак-ля-Бушри , и занялся продажей древних манускриптов. Тут-то все и начинается...

Дом Николаса Фламеля, построенный в 1407 году, который считается старейшим зданием в Париже (Rue de Montmorency, 51. Метро Rambuteau)

Однажды Николасу приснился странный сон. Он увидел спускающегося с небес ангела, который держал в руках книгу, страницы которой, изготовленные из древесной коры, были переплетены в медь. Крылатые боги на обложке переплетались с драконами, а цветущие деревья с мертвыми младенцами. Ангел сказал Фламелю, чтобы тот как следует запомнил эту книгу. «Однажды ты вновь увидишь сию книгу и найдешь в ней нечто, что дано увидеть лишь тебе одному». Через некоторое время к нему домой пришел незнакомец, который предложил купить у него старинный фолиант. На первой странице золотым тиснением было написано посвящение иудейскому народу, подписанное Авраамом – «иудеем, принцем, жрецом, астрологом и философом». Увидев книгу, Фламель узнал ее, ведь это была именно та, "ангельская" книга. Те же драконы, боги, младенцы, те же загадочные знаки. Николас купил эту книгу за смешные по тем временам два флорина...

"Книга Иудея Авраама" становится делом на 20 лет жизни Николаса. 20 лет он расшифровывает таинственные тексты, оказавшиеся руководством по трансмутации металлов, предполагавшим, что его владелец уже обладает философским камнем. Текст на латыни дался легко, однако для понимания наиболее важных глав требовались обширные знания в каббале, в древнеарамейском языке и в алхимии. Фламелю пришлось отправиться в Испанию, на поиски человека, разбирающегося в каббале. Многие евреи были вынуждены покинуть Францию и обосновались в Испании. Вместе с паломниками от церкви Сен-Жак-ля-Бушри отправился Фламель в Сантьяго-де-Компостела.

Башня Сен-Жак

В средние века во дворе этой церкви предавали земле казненных преступников и мучеников, от ее ворот пилигримы отправлялись в великое паломничество в Испанию, в Сантьяго-де-Компостела (Сен-Жак-де-Компостель), где находилась гробница апостола Иакова. Святой Иаков (Сент-Джеймс, Сен-Жак) был одним из тех рыбаков, которых Иисус призвал к себе в ученики. Он первым из апостолов принял мученическую смерть, его тело было положено в лодку и доставлено в испанский порт Ирия. Там христиане погребли останки святого. Св. Иаков считается победителем мавров, т.к. он явился королю Испании в канун его битвы с войском эмира Кордовы, уверив монарха в победе, а также появился в день битвы верхом на белом коне и повел за собой армию. Пилигримы по сей день идут на поклон святому. Идут они пешком, опираясь на посох и неся с собой котомку с привязанными раковинами моллюска-сердцевидки - символа св. Иакова.

После Великой французской революции уже упоминавшиеся тут рэволюционэры разрушили церковь Сен-Жак-ля-Бушри. Белоснежная башня уцелела просто чудом.

Посетив святыню, Николас, уже уставший и разочарованный, повернул назад, и судьба на одном из постоялых дворов столкнула его с раввином Мастером Канчесом, который, по словам Фламеля, с удивлением и радостью ознакомился с трактатом и вызвался помочь. Но, увы, переведя часть текста, Мастер умер от лихорадки. Николя Фламель, который и после смерти раввина продолжил расшифровку текста, понял, с какой силой он соприкоснулся. Он писал: «Я всем сердцем желаю, чтобы тот, кто ищет тайну великих мужей, тщательно обдумал эти идеи жизни и грядущего воскрешения...». Современные исследователи считают, что в руки Фламеля попала одна из наиболее загадочных книг человечества – «Сефер Ецира» («Книга Творения»). Эта книга – основа учения каббалы, появившаяся задолго до всех остальных книг. Самая главная тайна - как и для чего Бог сотворил наш мир, скрыта в этой книге. Считается, что эту книгу Всевышний продиктовал Аврааму, а ключи к ней (в виде знаний каббалы) дал Моисею на горе Синай...

Как-то очень внезапно скромный книготорговец Фламель становится восхитительно богат, в его собственности 30 домов с участками земли. Он становится меценатом, на его средства строятся часовни и госпитали, он вкладывает огромные средства в развитие искусства. В 1402 году он теряет Перренелль. Сам Фламель умирает предположительно в 1418 году. К своей смерти он готовился тщательно и загодя. Он купил себе место для погребения в церкви Сен-Жак-ля-Бушери. От нее сейчас осталась только лишь одна башня Сен Жак. Все свое состояние он также завещал этой церкви.

Спустя два века после смерти алхимика его могилу, но его тела в ней не было. Где оно бродит - доподлинно неизвестно. А вот то, что оно бродит - болтают... В середине XIX века нашли надгробную плиту Фламеля. Какой-то бакалейщик запросто резал на ней продукты питания. Сейчас плита находится в .

В верхней части плиты изображены Пётр с ключом, Павел с мечом и Христос. Между ними располагаются фигуры Солнца и Луны. Ниже следует эпитафия благотворительной деятельности Фламеля, затем надпись на латыни «Господь Всевышний на Твоё милосердие уповаю», изображение мёртвого тела и надпись на французском «Я вышел из праха и возвращаюсь в прах. Направляю душу к тебе Иисус Спаситель человечества, прощающий грехи».

Путешественник XVII века Поль Люка рассказывал о том как однажды он гулял по саду возле мечети в городе Брусса (сейчас это Турция). Там он познакомился с человеком, который говорил, что он является одним из лучших друзей Николаса Фламеля и его жены, с которыми он расстался в Индии не более 3 месяцев назад. Т.е. парню по рассчетам было бы более 300 лет. В XVIII веке священник Сир Морсель утверждал, что видел Николаса Фламеля за работой в подземной лаборатории в центре Парижа. По его словам, лаборатория была отделена от внешнего мира семью дверями. В 1761 году Фламеля с женой «заметили» в парижской опере. На этот раз их сопровождал сын, который по слухам был ими рождён в Индии. Опа. В 2010 году, на последней пресс-конференции Митьков художник Дмитрий Шагин заявил, что сейчас работает над серией картин-портретов Николаса Фламеля и что позирует ему сам оригинал. Он как бы пошутил, но друзья Шагина уверяют, что Николас Фламель жив и обитает в России.

Николас, если Вы живы (а я в этом практически уверена), я передаю вам привет и мечтаю с вами поговорить хоть раз! Потому что сколько же интересного можно увидеть за такую долгую жизнь, чтобы рассказать даже в случайной беседе!

Алхимики действовали во Франции во все времена, но никто, даже современный адепт Фулканелли, не имел такой репутации, как Николай Фламель. Приход Сен-Жак-ля-Бушери, расположенный в густонаселенной части Парижа, сохранил, по крайней мере, до начала XIX века, живую память об этом человеке, его жене Перренелль, а также об их щедрой благотворительности и огромном богатстве.

Фламель родился около 1330 года близ Понтуаза в небогатой семье, сумевшей, однако, обучить его грамоте. Полагают, что родители его умерли, когда Николай был еще очень молод, и он отправился в Париж, где стал общественным писцом. Сначала он проживал возле кладбища Святых Младенцев, а затем, как и другие представители его ремесла, перебрался в галерею Сен-Жак-ля-Бушери.

Женившись на женщине зрелых лет, успевшей дважды овдоветь и принесшей в семью скромный достаток, Николай смог арендовать две мастерские: одну для себя, другую - для своих копировальщиков и подмастерьев. Нельзя, однако, сказать, что он являлся зажиточным человеком. Помещение, в котором Фламель проработал всю жизнь, было столь мало, что в наши дни подобное можно найти разве что на отдаленных улочках - это скорее пристройка, чем лавка.

Несколько лет спустя, благодаря мадам Пер-ренелль и экономя на всем, Николаю удалось построить небольшой домик прямо напротив мастерских. Хотя положение его несколько улучшилось, он все еще был беден.

Существует юридический акт, составленный через несколько лет после свадьбы, согласно которому супруги передают все свое имущество в совместное владение. Судя по этому документу, состояние их все еще крайне невелико.

Однако благодаря женитьбе, Фламель приблизился к тому, чтобы вступить в класс мелких собственников. В это время он еще не занимается герметической философией. Расширение деятельности за счет торговли книгами - вот что поглощает все его мысли. Новое дело знакомит его с алхимическими трудами, которые он получает для продажи или копирования. Очевидно они и стали причиной одного сновидения, явившегося отправной точкой в его карьере алхимика.

Позже Николай рассказывал, что к нему явился ангел с огромным томом в медном переплете, открыл его титул и сказал: «Фламель, запомни эту книгу. Сейчас ты, как и многие другие, не поймешь в ней ни слова. Но настанет день, когда ты узнаешь из нее нечто, другим недоступное». Затем видение исчезло, но память о нем никогда не покидала Николая. Сон внезапно стал реальностью много лет спустя, когда та самая книга попала в руки Фламеля. Вот как он описывает это в своей рукописи Интерпретация иероглифических образов»:

Итак я, Николай Фламель, писарь, после своих родителей зарабатывал на жизнь искусством письма, составляя описи и счета и проверяя расходы опекунов. Случилось так, что за два флорина я приобрел очень большую и старинную книгу, украшенную золотой чеканкой. Она была написана не на бумаге или пергаменте, как большинство других книг, а на чем-то, что показалось мне широкими листами коры молодых деревьев. Обложка ее была сделана из меди и покрыта причудливым орнаментом, состоящим из любопытных букв и рисунков. Насколько я мог судить, это был греческий или какой-то другой из древних языков. Все что я знал, так это то, что не могу прочитать эти буквы и что, несомненно, это не латынь и не галльское наречие, с которыми я, естественно, был знаком.

Что касается текста, страницы были заполнены с величайшим мастерством металлическим пером четкими и чудесно раскрашенными латинскими буквами. Книга содержала три раза по семь страниц (они были пронумерованы в таком порядке вверху каждой страницы), причем все седьмые страницы были пустыми, не считая каймы из переплетенных змей по краям. На второй седьмой странице был крест с распятой . На последней седьмой странице была нарисована пустыня со множеством прекрасных родников, из которых во все стороны расползались .

На первой странице были написаны позолоченные заглавные буквы: ИУДЕЙ, АВРААМ, КНЯЗЬ, СВЯЩЕННИК, ЛЕВИТ, АСТРОЛОГ И ФИЛОСОФ ПРИВЕТСТВУЕТ ТЕХ ИЗ ПЛЕМЕНИ ИУДЕЕВ, КТО ГНЕВОМ ГОСПОДНИМ БЫЛ РАССЕЯН СРЕДИ ГАЛЛОВ. За этим следовали самые страшные обвинения и проклятия (причем часто повторялось слово MARANATHA) тем, кто осмелится взглянуть на эту книгу, если он не священник и не писец.

По его собственному признанию, Николай Фламель понял из книги не слишком много. Первая страница содержала лишь заголовок, приведенный выше, вторая - призыв к израильтянам, а третья объявляла трансмутацию металлов средством для выплаты дани, наложенной римскими императорами. Текст, относящийся к получению Философского Камня, был относительно понятен, но - что в общем-то традиционно для всех герметических работ - не содержал совершенно ничего о природе необходимого первоветцества. Что представляет собой первове-щество, сообщали четвертая и пятая страницы, не имевшие текста, но чудесно раскрашенные несколькими картинками. Фламель заключал, что, хотя эти картинки, несомненно, указывают, какие вещества следует использовать, только знатоку Искусства под силу проинтерпре тировать их. Он осознавал, что пока еще совершенно неспособен увидеть в них какой бы то ни было смысл.

Я сам тщательно исследовал эти иероглифические символы, но, как и в случае других, чисто аллегорических художеств, никогда не понимал, что автор хотел сказать. Даже зная, что конкретно означает тот или иной , я понимал, что для той же цели можно было использовать и другие символы. В то же самое время один и тот же можно было толковать совершенно по-разному.

Так же как и иллюстрации, текст книги не оправдает наших надежд, поскольку Фламель очень осторожен. Он пишет: «Я не могу объяснить, что написано на остальных страницах чистой и совершенной латынью, ибо Господь покарает меня. Я совершу больший грех, нежели человек, захотевший, по преданию, чтобы у всех людей в мире была одна голова, которую он мог бы отсечь одним ударом». (Вполне вероятно, что Николай оставил более подробную информацию в «Химическом псалтыре», который он завещал своему племяннику Перье, но текст, написанный на полях его собственного служебника, закодирован).

Поделись статьей с друзьями!

История Николаса Фламеля

https://сайт/wp-content/uploads/2016/05/1-150x150.jpg

Алхимики действовали во Франции во все времена, но никто, даже современный адепт Фулканелли, не имел такой репутации, как Николай Фламель. Приход Сен-Жак-ля-Бушери, расположенный в густонаселенной части Парижа, сохранил, по крайней мере, до начала XIX века, живую память об этом человеке, его жене Перренелль, а также об их щедрой благотворительности и огромном богатстве. Фламель родился около...

В разные временные периоды одни серьезно занимались изучением алхимии, а другие называли ее лженаукой. Но один французский торговец книгами сумел доказать, как считают некоторые мистики, истинность алхимии. Он якобы превратил ртуть в серебро и золото, а полученные богатства потратил на благотворительность.

Алхимия - это средневековая дисциплина с корнями, которые уходят в миры философии, физики и религии. Физический аспект алхимии сосредоточен на преобразовании элементов, а именно превращении одних материалов в другие, как правило, в золото. Для того чтобы совершить подобное, алхимику необходимо познать много нового, а самое главное - получить философский камень. Согласно описаниям в александрийских и арабских текстах, он дает не только возможность создавать драгоценный металл, но и обретать исключительную силу, здоровье и бессмертие.

Однажды к нему в магазин зашел незнакомец, который принес старинную книгу по алхимии. Фламель писал, что «она была сделана из великолепной свиной кожи; ее крышка была латунной, и внутри начертаны странные символы». Автором манускрипта был указан «Авраам Еврей – князь, священник, философ, Левит, астролог и философ».

Более двадцати лет Фламель пытался раскрыть код, которым была записана книга. Отчаявшись, он скопировал несколько листов и отправился в Испанию, где проник в еврейскую общину. Он нашел пожилого ученого, который признал текст древнехалдейским и попросил увидеть всю книгу. Ученый умер по пути во Францию, но успел перевести страницы, которые были у Фламеля.

Но, вместо того чтобы накапливать богатство, Фламель начал жертвовать средства на благотворительность. Он финансировал строительство нескольких школ, семи церквей, четырнадцати больниц. Фламель продолжил изучение алхимии и написал несколько книг на эту тему. Тем не менее, Николя Фламель считал, что нельзя открывать секрет философского камня и давать людям свободный доступ к золоту. Филантроп и ученый мирно умер в возрасте 80 лет в 1418 году и был похоронен в церкви Сен-Жак-де-ла-Бушери (Saint-Jacques-de-la-Boucherie).

Существует также версия, что философский камень наделил Николя Фламеля не одним только богатством, но и бессмертием. Говорят, что он побывал в Индии, и что его неоднократно видели в Париже в XVII, XVIII, XIX веках. А про несметное богатство этого знаменитого француза говорили едва ли не больше, чем про его мистическое появление в Парижской опере вместе с женой и сыном через 300 лет после смерти в 1417г. Но на этот счет документальных свидетельств не сохранилось.

Все желающие могут также больше узнать об .

Никола Фламель - один из выдающихся алхимиков, которому легенды приписывают открытие тайны бессмертия. Именно его считают обладателем философского камня, способным превратить обычный металл в золото и даровать бессмертие. Так ли это на самом деле, достоверно неизвестно, во всяком случае бессмертным Никола Фламель не был, хоть и пожил немало – с 1330 по 1417 год.

К сожалению, сведений о жизни этого великого алхимика сохранилось очень мало. Он родился в городке Понтуаз близ Парижа. О его молодости достоверных сведений нет, известно лишь, что после смерти родителей Никола до тридцати лет работал писарем в какой-то нотариальной конторе, составляя описи, счета и проверяя расходы опекунов.

В ту пору Фламель даже не помышлял об алхимии. Но однажды его судьба резко изменилась, а связано это с необыкновенной покупкой, которую он сделал в одном из букинистических магазинов. Речь идет о купленной им за два флорина книге некоего еврея Авраама, посвященной изготовлению философского камня.

Существует легенда, что задолго до того, как купить этот трактат, Фламелю снился сон, в котором ангел показывал ему страницы из «Книги Авраама» и говорил, что его ждет великое будущее, если он займется алхимией.

На расшифровку алхимических знаков и опыты по воплощению изложенных в книге идей ушло много лет. За это время Фламель успешно женился на вдове Перенелль, чье состояние позволило ему арендовать две мастерские, где от теории он перешел к практике алхимии, руководствуясь советами из таинственного манускрипта, а также своими личными разработками.

Фламель так был увлечен своими поисками, что даже разрисовал стены своего дома символами из этой книги. Он делал множество копий гравюр из древнего манускрипта и показывал ученым, но они так и не смогли объяснить ему значение алхимических знаков.

Лишь однажды Фламелю повезло - он повстречал адепта одной из оккультных школ, который приподнял перед ним завесу тайны и объяснил значение некоторых из символов, указав, в каком направлении следует двигаться при их исследовании. Исполненному честолюбивыми планами и смекалистому алхимику этого было достаточно, чтобы с новой силой отдаться своему увлечению.

Считается, что на расшифровку и эксперименты у Фламеля ушло двадцать лет, но зато потом он резко разбогател - купил более тридцати домов в Париже и сделал щедрые пожертвования на храмы и больницы, вложил большие средства в первый в Европе приют для слепых и в ремонт кладбища Невинных младенцев, где по его настоянию воздвигли арку с высеченными на ней символами из «Книги Авраама».

Естественно, после такого резкого финансового успеха среди людей поползли слухи о том, что Фламель занимается алхимией, а надо сказать, что все свои эксперименты он проводил втайне от всех.

Слухи эти в скором времени достигли и короля Карла VI, который заинтересовался никому не известным . Обуреваемый жаждой богатства, добываемого таким «легким» способом, он послал к Фламелю своего инспектора, дабы тот выяснил, что правда в этих слухах, а что нет. Алхимику пришлось заплатить инспектору немалую сумму денег, чтобы тот по возвращении к королю уверил его в бедности Фламеля, расписав во всех красках, в каких стесненных условиях тот живёт.

Добившись успехов в алхимии, Никола Фламель пишет книгу «Иероглифические фигуры Никола Фламеля», в которой в зашифрованном виде излагает свой опыт. Также существует произведение под названием «Завещание», приписываемое Н. Фламелю, но на самом деле оно принадлежит другому неизвестному алхимику, который лишь воспользовался именем великого оккультиста.

Считается, что Никола Фламель умер в 1417 году, но легенды утверждают, что посредством философского камня он стал бессмертным, поэтому множество известных мистиков, даже спустя двести и больше лет, утверждали, что видели его и лично с ним общались.

Слава великого алхимика была настолько велика, что после его смерти дом, где он жил и умер, стал местом настоящего паломничества и вандализма - огромное количество так называемых адептов тайных учений перерыли его вдоль и поперек в поисках якобы зарытого там философского камня, со стены была содрана штукатурка (надеялись обнаружить там тайное алхимическое послание Фламеля), были сломаны стены (искали тайники алхимика) - одним словом, стараниями этих горе-алхимиков дом очень скоро пришел в негодность и рухнул, превратившись в прах, а слава алхимика осталась в веках.